С кровати раздалось рычание.
— Говорит — есть, — перевела Вайла.
— А, я палец уколола, — вспомнила Марыська.
— Значит, перчатки тебе дам. Жди здесь!
Забрав лукошко с провиантом, помощница лекаря ушла, а Марыська осторожно опустилась на вторую кровать и увидела свою корзинку с рукоделием под боком у мужчины.
— Я… заберу? — осторожно сказала она. — Можно?
Незнакомец кивнул, и девушка в два шага пересекла комнату, схватила шитье и вернулась обратно.
Они так и смотрели друг на друга, когда вошла Вайла с подносом, на котором стояли две миски, две кружки и несколько маленьких стаканчиков.
— Вот, это надо выпить сейчас! — она сунула в руку Марыськи стаканчик. — Да не тебе, а ему! Иди пои!
Девушка растерялась, а вдова ее поторопила:
— Чего глазами хлопаешь? Из чужих рук оборотень в сознании ничего не примет, будешь сама поить и кормить, ему пока напрягаться нельзя.
Швея робко подошла к мужчине, примерилась — левой рукой было неудобно, но все же поднесла стаканчик к его губам. Он молча выпил.
— Так, теперь вот, это ему бульон с кореньями, растертыми в порошок. Половину скормишь, и вот из этого пузырька пусть все выпьет, а этот стаканчик — когда все съест. В кружках укрепляющий отвар, пейте оба, тебе тоже не повредит! — тут помощница лекаря подмигнула и ушла.
Девушка взялась за ложку. Ей пришлось снова сесть на кровать рядом с раненым, чтобы понемногу кормить его полужидкой кашицей. Однако уже после второй ложки мужчина мотнул головой, отказываясь.
— Лекарь сказал, надо есть, чтобы силы были! — сказала Марыся, чувствуя, как у самой живот подводит от голода. Она с рассвета ничего не ела и теперь жадно вдыхала аромат мясной похлебки.
Медленно, словно его конечность была налита свинцом, незнакомец поднял руку и ткнул в поднос, стоящий на столике, потом ткнул в девушку. После этого рука бессильно упала на постель, а лицо мужчины покраснело, словно он поднял огромную тяжесть.
Перепугавшись, Марыська поставила миску на поднос и кинулась в дом за вдовой:
— Тетка Вайда, тетка Вайда, помогите, ему, кажется, плохо!
Вдова, крутившаяся у печи, тут же поставила ухват и поспешила за Марыськой. А там… мужчина уже почти сел, лицо его почернело от усилий, а глаза налились кровью. Помощница лекаря немедля уложила его обратно, страшно изругав. Потом уставилась на Марыську: