- Не выйду. Насильно потянешь в ЗАГС? Или что будешь делать?
Смотрит на часы и бесится вслух.
- Где его черти носят...
- Не придёт, мне любезно место уступил, - отвечаю на последний вброс, игнорируя её отрицание того факта, который в любом случае свершится.
- Что? - переспросила подозрительно, всматриваясь с недоверием в моё лицо.
- Узнал, что после ночи любви придется жениться. Сдулся твой несостоявшийся любовник.
- Ты в восемнадцатом веке живёшь? На кой ему на мне жениться?
Вижу, что бесится. Но одновременно словно сдерживает себя от чего-то. Не тупая же. Знаю не понаслышке. Прекрасно осведомлена об отцовском завещании. Знает, что я обязан поступить так, как велит её родитель. Понимает, это же очевидно. Осознает, что в любом случае будет так, как написано свыше, и не мною. Тогда почему включает режим идиотки?
- Дома поговорим, но точно не сегодня. На выход, с вещами. Я жутко устал после перелёта.
- Ты знаешь, зачем я сюда приехала. И я сделаю это в любом случае, - говорит жёстко и бескомпромиссно, - езжай домой и отдыхай, я никуда не еду.
- Кроме меня, здесь больше никого нет, - развожу руками, - извини, что разочаровываю.
Выровнялась, взгляд стал жёстким.
- Ну, могло быть и лучше, но что ж поделаешь. Раздевайся.
Выросла, значит? Такими поступками привлекает внимание? Если моё, то мимо. Всё мимо. Я не обязан заменять ей родителей. Единственное, что сделаю - устрою её личную жизнь. Точка.
Поворачиваюсь, медленно рассматриваю юную профурсетку и тру бровь. Раздеваться? Иду медленно к огромной кровати, бросаю пиджак на край постели. Играть со мной вздумала. Окей. Будем играть во взрослые игры. Расстёгиваю ремень и смотрю Василисе в глаза.
- Что стоишь, раздевайся.
Следит, не отрываясь, за каждым моим движением.
- Даже так, - комментирует негромко, глядя на мои пальцы на ремне.
Поднимаю выжидающий взгляд, и он подстёгивает её к действиям. Хватает ладошками подол платья и тянет его вверх, снимая через голову. Копна длинных волос тянется за тряпкой, а затем рассыпается по плечам, прикрывая обнажённое молодое тело. Высокую подтянутую грудь, плоский живот и гладкий треугольник. Про нижнее бельё мы не слышали.
Смело и до одури небезопасно. Хотя, о чем это я? Она шла в этот номер целенаправленно - трахаться. Внутри в тугую спираль закручивалась дикий гнев. И я ни разу не пожалел, что с первого дня приставил к этой безмозглой ослице охрану, которая курировала каждый вздох. Пока Василиса была в закрытой школе, я ни о чем не переживал. Теперь же, две последние недели июня я был словно на пороховой бочке.