Дым ее курева пах странно. Словно
персиковой жвачкой. Фе, даже тут уже ароматизаторы добавили. Вот
мой дед курил «приму» без фильтра. Вот там табак вонял так, что аж
уши в трубочку скручивались. А его дед курил «Беломор канал», а я
ничего не курил, нахер надо. Но запах знал четко. А тут сплошное гэ
какое-то.
Я оперся плечом о столб дерева и
смотрел на нее.
— И что планируешь делать дальше?
Она просто пожала плечами.
— Пойду домой. Прошло слишком много
времени и было потрачено слишком много сил. Теперь так просто
Вильгельма мне не удастся вернуть.
— Так просто? — снова удивился я. —
Не станешь меня убивать, как неудавшийся эксперимент?
— По-хорошему — тебя бы следовало
отправить туда, откуда ты взялся, но…
Перед глазами снова вспыхнули те
самые строчки.
— Тебе не хватает прав.
— …сил…
Моя очередь стала ухмыляться.
— Нет, не сил. Прав. Какой бы сильной
жрицей смерти ты не была — сильнее смерти тебе не стать.
— Во-первых, я не какая-то там вшивая
жрица смерти. Я некромант. Самый лучший некромант на этом сраном
континенте. Самый сильный некромант, способный поднимать чуть ли не
армии мертвых.
— Та остынь ты, завелась наяривать на
свои титулы и умения, — обрубил я ее. Выражение лица было смешное,
ничего не скажешь. Сразу видно, что кто-то не привык, что какой-то
хрен может ее перебить и свои три копейки всунуть. — Во-вторых-то
чо?
— Во-вторых жрички это самый слабый,
неуклюжий уровень прислужниц. Я не прислужница. Я вольна делать то,
что хочу.
— И все?
— Тебе надо что-то еще?
— Ну, как по мне, то между жрицей
смерти и некромантом не так велика разница. Что один смерти
прислуживает, что другой.
— Я не прислуживаю смерти! — рявкнула
она, вскочив с алтаря да так, что птицы с веток поснимались. — Я
управляю душами, я воскрешаю мертвых только по своему желанию! И
если я захочу, найду нужные мне инструменты, заклинания, я смогу
вернуть Вильгельма к жизни хоть в другое тело! Достану его душу из
самого пекла.
Смешные они, все же, тоже пафоса в
них зашили — мама не горюй. Вон какие речи толкают.
— Понятно, — коротко сказал я. —
Ясно. Не прислуживаешь. Уговорила. Не кипятись, чайник
засвистит.
Она повела бровью.
— Кто засвистит?
— Чайник.
— Чай… ник… — повторила она, словно
пробуя на вкус. — Это словно мне незнакомо… Откуда ты родом? Из
южных песчаных земель, где люди в хиджабах катаются на Шай-Хулудах?
Или с востока?