Накрутив
себя до предела, утро знаменательного дня встретила с жуткой мигренью и бешеным
сердцебиением.
- Верочка, -
экономка Татьяна Павловна покачала головой. – Давай давление тебе измерим?
Что-то ты слишком бледная. Может, ромашкового чая?
- Принесите
мне лучше яду, - вздохнула, пытаясь взять себя в руки и сделать нормальный
макияж. – Никакой чай в моём случае не поможет.
- Что ты
такое говоришь, Вера?
И тут я не
выдержала. Вскочила и бросилась в объятия растерявшейся женщине.
- Ну-ну, всё
будет хорошо, моя девочка, - пробормотала она, гладя меня по спине.
- Там даже
вас не будет! – начала тихонько плакать. – А вдруг я останусь совсем одна?
- Всегда
надо надеяться на хорошее. Возможно, ты демонизируешь Уманского, а на деле он
окажется заботливым и внимательным мужем.
- Человек,
который, увидев моё фото, сразу выдвинул условие о невинности? Нет! Он
чудовище! Про него ходят ужасные слухи, а отец запросто отдаёт меня этому
монстру!
У Татьяны
Павловны не осталось ободряющих слов. Она и сама всё прекрасно понимала.
- Давай, я
помогу тебе сделать причёску, - женщина мягко усадила меня на стул и принялась
расчёсывать длинные, чуть волнистые волосы. Они белым пухом ложились на плечи,
отдавая золотом в свете солнечных лучей. – Наградила же тебя природа. Такое
прелестное, кукольное личико, такие великолепные локоны. Ничего от папы не
взяла. Мамина дочка, - щебетала экономка, закалывая мне пряди.
Да, мы с
отцом были совершенно непохожи. Он – смуглый брюнет, с карими глазами, а я… мне
иногда казалось, что родитель совершил преступление, отправившись в город фей и
украв меня. Только свадебные фотографии подтверждали, что моя мама,
действительно, была замужем за Леонидом Осиповым. Такая же тростиночка с
большими, голубыми глазами, в которых застыло печальное выражение. Кукольное
личико, словно у изысканной фарфоровой куколки не знало изъянов. Идеальная
снаружи, но источаемая болезнью изнутри. Рак никого не щадит: ни молодых, ни
старых, ни красивых, ни страшных… Ему плевать на человеческие мечты и страсти.
Он пожирает всех. Мама истлела за полгода. Мне тогда было три, и я совсем её не
запомнила. Отец больше не женился. Он просто менял любовниц каждые пару лет, а
мне оставалось терпеть очередную расфуфыренную куклу, возомнившую, что уж она
особенная. На ней Осипов точно женится, и тогда можно будет хвастаться
подружкам, что жизнь удалась.