– Ну, в таком случае… Какой выбор? Расходимся с Уинслоу вчистую
или сложный план?
Тейлор уже решила:
– Второе. Даже если не выйдет, мы попытаемся. И мы в этом случае
всегда сможем вернуться к первому варианту, верно?
Денни с улыбкой кивнул:
– Верно, – он посмотрел на часы, показывавшие чуть за 8 утра и
потянулся к телефону. – Как раз подходящее время. Запустим
шестерёнки – отыскав нужный номер, он позвонил, а дочь обратилась в
зрение и слух. – Директора Блеквелл, пожалуйста. Это Денни Эберт, –
последовала пауза. – Да, Эберт. Да, Тейлор моя дочь.
Прошло ещё несколько секунд:
– Алло, директор Блеквелл. Да, я бы хотел сообщить Вам… – Денни
затих, слушая; его лицо заалело, потом чуть побледнело от злости. -
Директор Блеквелл. Директор Блеквелл! Успокойтесь и
послушайте меня, – произнёс мужчина ровным голосом, сочащимся
угрозой. – Нет, вы будете слушать, что я скажу. Если
придётся заявиться к Вам и высказать всё лицом к лицу, я так и
поступлю, и гарантирую, что это будет не самый приятный опыт для
Вас, – Тейлор слушала, уставившись распахнутыми глазами на отца,
который словно готов был протянуться по телефонному кабелю и
удавить женщину.
– Я звоню, чтобы сообщить, что забираю Тейлор из вашей школы на
неделю в силу вашей абсолютной неспособности контролировать
учеников. Она была жертвой активных систематических измывательств,
продолжавшихся, по её словам, почти два года и прошлой ночью
вылившихся в серьёзное нападение, которое вполне могло убить её.
Как следствие, я более не считаю, что ваша школа искренне отвечает
её высшим интересам. Девочка останется дома, пока не восстановится
после нападения. После этого я собираюсь пообщаться с Вами на
предмет, как Вы собираетесь способствовать переводу моей дочери в
нормальную школу, а если не получится, то навестить полицию.
Он некоторое время слушал. Тейлор могла различить скрип
директорского голоса в трубке и сопротивлялась искушению
прислушаться внимательней своим новым слухом, с которым, как она
полагала, смогла бы легко разобрать достаточно для понимания. Ей
просто не хотелось знать, что эта женщина может наговорить.
– Ясно. И вы считаете справедливым обвинять мою дочь, что та
испачкала собственный шкафчик… неопределёнными… изделиями? Я понял.
А когда она осуществила сие отвратительное деяние, то решила
запереться со всем этим? – папин голос был мягок и тих, как если бы
он уговаривал прыгуна-самоубийцу.