—
Девушка — сирота. Отец погиб, когда ей было три года. Мама умерла месяц назад.
Дом забрали за долги, и она вынуждена продать себя, чтобы не жить на улице.
Официант
подвёл девушку к Сайласу и поставил маленький стульчик у его ног. Потом подал
считыватель. Проверив сумму на экране, брат приложил банковскую карту. После
этого на стол лёг контракт лота.
Девушка
испуганно пялилась на брата.
—
Садись, я собрался остаться до конца. Меня зовут господин Сайлас. Не бойся, в
моём доме тебя не обидят, — брат потрепал её по голове.
— Нас
боятся, — весело хмыкнул я.
— Что
ты хочешь, мы из семьи президента. Нас обязаны бояться, — вернул мне улыбку
Сайлас.
Я с
трудом дождался последний лот. Перед глазами крутились красивые голые девушки,
но всё было не то. Наконец, на сцене появилась по Миральда. Её тело с головы до
ног скрывала плотная материя. Я увидел только изящные пальцы, которыми та
обхватил поручень.
—
Итак, наш лот-сюрприз. Миральде в прошлом месяце исполнилось восемнадцать лет.
Девушка здорова и физически крепкая. Более того, она очень красива. Годится не
только для постели и работы по дому, но и для услады вашего взора. У Миральды
редкая генетическая мутация — радужка бирюзового цвета. Могу сказать, что это
настоящий бриллиант сегодняшнего аукциона. Такого, возможно, не будет больше
никогда, — торжественно произнёс аукционист.
Я
скептически улыбнулся на пафосную речь мужчины, но тут он резко сдёрнул ткань с
девушки. Зал ахнул. На сцене стояла настоящая белая пава. Она оказалась
настолько красива, что моё сердце пропустило удар и понеслось вскачь.
Мы,
орлы, видим мелкие предметы с большого расстояния, поэтому сейчас я наблюдал,
как испуганно дрожит девушка. В её глазах застыли слёзы, а губы дрогнули, будто
прочитав молитву из пары слов.
Внедрился
в её прошлое. Старый уродец Конрштайл обманул девчонку, заставив подписать
вместо контракта на одну ночь, пожизненную кабалу. Хоть денег прилично
родителям отдал, а те были против участия дочери в аукционе. Миральда сбежала
из дома, чтобы помочь семье. Что ж, малышка, ты будешь моя.
— Не
станешь за неё бороться? — удивлённо шепнул брат.
—
Скажу своё слово последним, Сайлас. Пусть погрызутся из-за девушки. На это даже
весело посмотреть, — негромко произнёс я.
Помост
поворачивался, а Миральда вцепилась в поручень до побелевших пальцев, хотя,
куда уж белее — её кожа и без того практически мраморная.