Орлов кивнул и взглянул на Захарченко, что вопросительно
уставился на своего нанимателя.
- Он одаренный. Слабый, даже регистрировать смысла нет. Так… -
пояснил глава рода.
- Даже слабый одаренный, перед угрозой жизни может натворить
дел, - хмыкнул блондин.
В этот момент засов на двери щелкнул и она приоткрылась. Орлов
оглянулся и заметил на пороге Фому с довольной улыбкой.
- Может хоть ты меня порадуешь? - спросил Семен Дмитриевич,
безопасника. - Есть что-то?
- Есть, - кивнул Фома. - Кое-что кра-а-а-айне интересное.
- Ну, и?
- По моему, мы нашли крысу, - не скрывая радости произнес глава
СБ Орловых.
***
После того, как мы закончили разговор с Фомой, он порекомендовал
мне не торопиться с выходом из палаты. Так как моему отцу уже
сообщили о случившемся, и скоро он должен был приехать за мной. В
целом, стало очевидно, если отец приедет и меня не окажется на
месте, будет только хуже. Он не найдет себе места и мало ли, что
случится на дороге. Поэтому я принял очевидное решение дождаться
отца.
Спустя двадцать минут, дверь в мою палату в очередной раз
раскрылась и внутрь заглянула медсестра.
– Да, он здесь – обратилась она к кому-то. – Можете
проходить.
Взъерошенный и с глазами по пять рублей, отец ворвался в палату,
чуть ли не сбив с ног медсестру.
– Сын, что произошло? Как ты?! – ещё на ходу, он тут же принялся
закидывать меня вопросами.
– Всё хорошо, пап. Успокойся.
Отец тяжело дышал, видно, что бежал и продолжал смотреть на меня
ошалелыми глазами. Он собирался снова приступить к расспросам, но я
его перебил и сам продолжил говорить.
– Пап. Поехали домой. Там и поговорим.
Он снова открыл рот, но ничего не произнес. Только сейчас его
взгляд стал более осознанным, и он понял, что я сижу и улыбаюсь. А
улыбался я по двум причинам. Во-первых, всем своим видом я пытался
дать понять, что со мной всё хорошо. А во-вторых, я действительно
был рад видеть отца. Просто искренне радовался. Не знаю даже
почему. Наверное, в тот момент, когда я увидел дуло пистолета
направленное на мою грудь, передо мной пролетела вся моя жизнь. И
единственное за что я переживал, это то что мне не удалось
отплатить родителям за их доброту и заботу.
И в этот момент у меня действительно не осталось ни малейших
сомнений, кто мой самый настоящий отец…
Я встал с кровати, взял свою окровавленную и разрезанную кофту и
направился на выход. Свитер я собирался выкинуть, теперь с ним уже
ничего не поделать. Хотя… вообще-то можно и оставить как боевой
трофей. Моё первое в жизни серьезное ранение.