- Но он отказал тебе в прощении, несмотря на подписи.
- Мне третий император отказывает. Я привык. И всем я смиренно говорю одно и то же: «Да, я понимаю». Хазаровский мне сам об этом сказал: и про прощение, и про подписи, и про отказ. Глядя в глаза. На высоте в пять километров. И объяснил все также как в интервью. В тех же выражениях.
- Не упали?
- За штурвалом был он.
- Каков он пилот?
- Сносный, даже что-то помнит. Слушай, Артур, меня завтра в ведомство Нагорного вызывают.
Видимо, у меня был донельзя удивленный вид.
- Я тоже в шоке. Взяток мне не дают, деньги на распил не выделяют. Все остальное – дела давно минувших дней. С чего бы это я понадобился Александру Анатольевичу?
Я поднялся с места.
- Сейчас десять. Император обычно возвращается к полуночи. Я спрошу у него, в чем дело.
- Ты думаешь, он в курсе?
- Не сомневаюсь.
- К твоему отцу нет претензий, - сказал Леонид Аркадьевич. – Но есть несколько вопросов как к свидетелю. И давай пока без подробностей.
Так без подробностей я ему и передал.
О визите в прокуратуру отец рассказал мне сам.
Когда его выпустили.
- Нагорный лично со мной разговаривал, - сказал отец.
- Ну, ты же адмирал…
- И называл исключительно «мсье Вальдо». Они заподозрили в коррупции Реми Роше.
Господин Роше – тессианский миллиардер, друг отца.
- Какая-то сделка трехлетней давности им показалась нечистой, - продолжил отец. – Я сказал, что совершенно ничего об этом не знаю. И что никогда не поверю, что Реми замешан в подобных вещах. Хотя, честно говоря, поверил сразу. Он гедонист и всегда, скажем так, пользовался возможностями. Положили под биопрограммер, естественно. Знаешь, полузабытое ощущение полного отключения тормозов. Думал, что не доведется уже. Удовольствие, знаешь, много ниже посредственного. Ничего нового конечно не узнали. Нагорный попросил меня написать обязательство о неразглашении. Я сказал, что дружеский долг не позволит мне его соблюсти, так что писать не буду.
Отреагировал он совершенно роскошно, - отец улыбнулся. – Ни давить не стал, не угрожать, ни даже переспрашивать. Кивнул и объявил, что я задержан на сутки, чем избавил от моральных мук. После многолетнего общения с Евгением Львовичем выбор в пользу дружеского долга перед гражданским для меня не столь очевиден.
Продержали там же в прокуратуре. В общем-то, не хуже Психологического центра, блока «F», для приговоренных к смерти. В остальных камеры не запираются. Сочувствую господам коррупционерам. С Александром Анатольевичем не забалуешь – железный мужик.