Боже, за что?!
- Р-рмя-яу-ур-р! – вновь разрезал ночь бешеный кошачий мяв и я, похолодев, чуть обернулась, чтобы встретить опасность не задницей, а лицом.
Лучше б я этого не делала!
- Что за гадость, едрыжкина кочерыжка? – прошептала в растерянности, глядя как на меня наступает не кот, а самое настоящее чудовище.
Размером с крупного пса, тощее, облезлое, жутко воняющее сероводородом, с кровавыми бликами в глазах и мерзко капающей из раззявленной пасти слюной. Самыми неправильными в этом коте были даже не размер и явное кровожадное бешенство, а то, что вместо передних лап у него были почти человеческие руки – с очень длинными пальцами и неимоверно длинными когтями.
Как у Фредди Крюгера.
В общем, кажется, я добегалась…
И тут справа звонко щелкнул колпачок зажигалки. Я бы узнала этот звук из тысячи, отец был заядлым курильщиком, что его в конце концов и сгубило – поздно диагностированный рак лёгких сжёг его буквально за несколько недель. Его даже похоронили с зажигалкой.
Но здесь, сейчас…
Против воли повернула голову на звук, краем глаза отмечая, что кошак делает то же самое, и мы оба как заворожённые уставились на мужчину. В его руке и правда находилась зажигалка, большая и очень старая на вид. Даже слово в памяти всплыло – раритет.
Только сигареты я так и не увидела.
Его тоже разглядела с трудом: высокий, лет тридцати или чуть больше, в черных джинсах и черной рубашке, а остальные детали скрывал мрак ночи.
- Ну и что тут у нас? – заговорил он спустя секунды три, поразительно неприятным голосом – осипшим и с хрипотцой. – Несанкционированная охота, как погляжу?
- Ш-ш-ш! – зашипел на него кот, припадая на передние лапы и прижимая уши к голове. – Разреш-ш-шение еш-шьть!
Поняла, что слышу в кошачьем шипении вполне различимые слова, и от этого стало только хуже. Ну вот, поздравляю тебя, Адочка. Уже и с ума сошла.
- Показывай, - приказал мужчина расслабленно и в ту же секунду по бокам от него возникли псы. Неизвестной мне породы: то ли доберманы, то ли питбули – в ночи не разобрать, но точно крупные, мощные, короткошерстные, полностью черные и с отчетливо горящими в ночи глазами.
Двое всего… Кажется.
Или больше, за его спиной ещё кто-то мелькал.
- Дома ош-штави-ы-ыл… - прошипел-провыл кошак, начиная пятиться назад, по дороге щедро капая слюной на землю, отчего та шипела и пенилась. Таким образом он пропятился несколько метров, постепенно растворяясь во тьме, но, прежде чем пропал окончательно, от него донеслось очень внятно и крайне угрожающе: