Дежурным на помпе опять остался Эмил,
но очень искренне заверил, что ребята тоже поработали. Покачав
головой, я облокотился о планширь, устремил взгляд вдоль улицы,
куда указывало длинное копьё бушприта, и собирался вновь
погрузиться в некоторые фантазии на счёт девицы с цветком в светлых
локонах...
— Эй, кончай пиликать! — раздался не
очень трезвый, зато весьма грубый голос.
Уже морщась, я повернул голову в
сторону соседнего судна — рыболовецкого гукора с двумя мачтами и
крыльями-швертами. Там, навалившись на фальшборт, потрясал кулаком
некий субъект дородного телосложения. В порыве возмущения он,
очевидно, не стал тратить времени на поиски рубашки, а потому
осквернил мой взор непотребными частями, которых мужчине иметь не
полагается.
— Чё те надо, мужик? — не стал
разводить вежливости Радек.
— Да шоб вы трели тут прекрати, чего
не ясно-то? — хлебнул он из горла. — Спасу никакого нету, и здесь
сплошное инородческое засилье. — Он икнул и вновь приложился к
бутылке, оплетённой лозой. — Устроили тута караван-сарай,
понимаешь! Слышь меня ты, в шароварах, а ну, вали со своей
скрипелью обратно верблюдов в жопу целовать!
— Hayvan! — взревел Демир и поднялся.
Чёрные брови сошлись на переносице, в глазах вспыхнул праведный
гнев, одна рука схватила ножны, вторая — легла на рукоять,
изогнутую на манер карабелы.
— Не надо, — сказал я и преградил ему
путь ладонью.
После чего пристально посмотрел на
мужика, позволяя затмению разлиться по глазным яблокам. Разделявший
нас пирс не имел значения, а защитных амулетов на скандалисте не
оказалось...
— Демир, сыграй-ка нам что-нибудь
зажигательное...
*
* *
— Так, выше колени, выше! Давай,
давай! Ай, молодца! — хлопал в ладоши и ржал Радек, а в лице его
пылал хмельной огонь.
Но лицо танцора горело на сотню
кандел ярче.
Уперев руки в боки, мужик кружился
по палубе вприсядку и, под бойкую, фривольную мелодию,
действительно выкидывал такие коленца...
Мои губы непроизвольно растягивала
улыбка.
Кеманчист старался. Долго звучащие
опорные тоны задавали основу мелодии, а вспомогательные дрожали,
раскрашивая ночь гармонией насыщенных трезвучий. Струны пели и,
когда Демир быстро касался их смычком, действительно выдавали
трели, заказанные главной звездой вечера. Развесёлый мотивчик
привлёк на палубу команду незадачливого пьянчуги, так что в ладоши
хлопал не только Радован.