Я ей доверяю. Мы
познакомились четыре года назад. Я тогда стала свидетелем
некрасивой сцены.
Мне была назначена
деловая встреча, которую отменили. Только мне об этом сообщить
забыли. Диана работала в той фирме, куда я пришла. Как она позже
рассказывала, только устроилась. Я зашла в приемную, Дверь в
кабинет руководителя была открыта, секретаря не было на месте. До
моих ушей донеслась подозрительная возня. Я заглянула в кабинет.
Диана отбивалась от мужика, который тут всем заправлял. Он уже
порвал на ней одежду, задрал юбку, повалил ее на стол. На то, что
девушка согласна на интим, было не похоже. Совсем. И я вмешалась.
Подхватив вазу, которая стояла на столе у секретаря, выкинула
цветы, а содержимое вылила сверху на этого
мудака.
Девушку он отпустил.
Зато я услышала много интересного - что теперь она не сможет никуда
устроиться, а я, если и смогу держать какой-то бизнес, то только
платный туалет на вокзале
Я послала его матом,
куда обычно посылают таких упырей. Однако мужик слов на ветер не
бросал. Меня начали прессовать. Да так, как никогда не прессовали.
У Дианы тоже было много неприятностей. Я взяла ее к себе на работу.
Однако прессинг не прекращался. И перешел все мыслимые границы -
отца Дианы уволили с работы, в отношение нее возбудили уголовное
дело. Якобы за кражу. Моим двум магазинам грозило закрытие. Меня
едва не избили. Спасла охрана от Глеба.
Но Глеб не вмешался...
Хотя наверняка знал о том, что происходит. Ждал, что я попрошу. Я
уперлась. Просить было унизительно. Да и не стал бы он помогать
просто так...
Положение спас Игнат
Владиславович. Это было до того удивительно, что я почти не
поверила. Но от меня и от Дианы отстали. Даже вернули всё в то
состояние, которое было до этого апокалипсиса. Дианка, которые
младше меня на шесть лет, проработала у меня недолго. Уехала в
столицу. И семью перевезла. Подальше от этого неадеквата. И хорошо
там поднялась, несмотря на женский пол и достаточно молодой
возраст.
- Руднева продала свою
долю, - сообщаю убито.
-Чего?! - переспрашивает
Ди, явно выведенная из привычного состояния непробиваемого
спокойствия. И уточняет, осознав, что я явно не прикалываюсь -
Кому?
Я сглатываю. Обида и
злость душат.
-
Арефьеву.
Повисает тишина. Мы обе
дышим, пытаясь справиться с тем, что случилось.