Группа распределилась моментально. Верзила встал напротив
Волковой, розовая девка напротив Щеглова, и двое парней,
оказавшихся близнецами, чего я раньше не замечал, напротив друг
друга. Мой взгляд скосился на Тарасова, который стоял с Волковой, и
Лев Семёнович это заметил.
— Нравится наша Анна? — глаз у него намётан.
— Какое Ваше дело? — нахмурился.
— Как? Я ведь учитель, а ты - студент. Я должен учить, — он по
привычке хрустнул шеей. — А в этом случае дать совет.
— Совет?
— Если хочешь быть с ней, докажи, что достаточно сильный. Она не
подпустит к себе того, кто не сможет сдержать её напора. До
недавних пор этим кем-то был только её брат, но после случившегося
с ним… — Лев Семёнович впервые за всё время стал хмурым. — Она сама
не своя.
Слова про брата я пропустил мимо ушей. Я слышал про инцидент с
высокоранговым Истребителем, потерявшим руку, и знаю, что это был
Волков.
— Только её брат? А этот верзила ей кто? — кивнул на Тарасова,
который в шутку пытался спарринговать с Аней, но на деле просто
хотел ухватить её за зад.
— Он просто поклонник, коих, кстати, много. Так что, если
надумал обратить на себя её внимание, всех их придётся обогнать, —
он снова улыбнулся. — Но почему-то уверен, что у тебя всё
получится.
— Безусловно, — ответил я и оскалился. — Мы так и будем болтать
или преступим к тренировке?
— Вот это замечательный настрой! — он раздухарился, и в воздух
полилась бешеная, необузданная энергия, от которой мои
энергетические каналы чуть не скукожились. — Начнём с азов!
Нападай, а я укажу на ошибки!
***
Восемь изнурительных часов. Именно столько Лев Семёнович мотал
меня по полигону. С меня семь потом сошло, пока я окончательно не
выдохся и не грохнулся плашмя на землю. К тому моменту, все
остальные студенты уже покинули полигон, закончив учебный день, а
меня Лев Семёнович гонял до последнего, ведь это был мой первый
день под его началом, и я должен был сполна ощутить все прелести и
тяготы обучения в экспериментальной группе. И я их ощутил.
Он проверял меня на всё. На устойчивость к магии, выносливость
физическую, магическую. На критическое мышление, на ловкость, силу
и интеллект. И всё это по кругу. На последнем, восьмом часу, мне
было уже так сложно думать, что я «кружил» по полигону на автомате.
Последний раз, когда я испытывал такое чувство, это когда учился
«Прогнозу». Ужасное чувство, но, когда оно отходит на второй план,
ты будто заново перерождаешься, начинаешь дышать действительно
полной грудью. Однако, это чувство у меня пропало только тогда,
когда я зашёл в корпус академии и встретил перед собой Щеглова.