А вот вторым её любимым вопросом стало «Зачем?» Зачем все это
делают с ней? Зачем заморозили. Зачем держать в живых, если она
больше не нужна? Зачем и откуда притащили сюда её стазис-гроб?
Зачем отняли именно её жизнь? И наконец… Зачем отобрали у Альмы её
руки и ноги?
- Верните их! – вырвалось из груди ребенка, требуя вернуть все
утраченное. - Верните мне их…
«Верните мои руки и ноги. Верните моих родителей, мои счастливые
воспоминания, мои глаза и непрожитые годы…»
- Верните… - прошептала Альма прямо над ухом своего ненавистного
чудовища в лице Харлайна Уэйда.
Она знала, что ученый не в силах этого сделать, но сейчас для
неё это было уже не так важно. Теперь Альма не бесилась или
злилась, наоборот девочке стало легко и спокойно.
Пусть и ситуация не располагала к какому-либо умиротворению.
Сейчас ей было все равно. Ведь теперь этот человек точно знает, что
это именно по его собственной вине сейчас страдает его дочь. Именно
она, та, кто лично сообщила ему об этом. И пусть ученый будет
счастлив этому знанию. Ведь у маленькой Альмы не было даже
этого…
К тому моменту, когда Пакстон Феттел покинул кабинет и
направился в офисы, где был собран остальной найденный им персонал,
в помещении на полу остались лежать ноги и руки от двух людей. А на
дорогих, мягких и весьма комфортных креслах, примотанных добротным
прозрачным скотчем, медленно и мучительно умирало два оставшихся
туловища. Одно из которых принадлежавшее когда-то красивой девушке,
что дышала тяжелыми, прерывистыми и хрипящими вздохами. Её жизнь
держалась разве что на качественно оказанной медицинской помощи,
сильных обезболивающих и стимулирующих препаратах, взятых из
аптечек солдат-клонов. Девушка под конец получила очень много
колотых ран чуть ниже живота. В знак тех горьких воспоминаний Альмы
о голосах, что сетовали на её бесплодие. Смертельно раненой Элис
оставалось совсем не долго.
А вот её отцу... Вернее тому, что осталось от мужчины. С точно
такими же качественно перевязанными культями, забинтованными
глазами и хорошо прижжённым языком. Оставалось жить чуть дольше,
держась на тех же самых препаратах.
Стоявшая все это время в стороне, Альма подошла ближе, не боясь
наступать на кровь, натекшую из ампутированных конечностей, подошла
совсем близко к еле дышавшему существу и напомнила ему о себе.