- Принято, - улыбается мужчина.
Родители Ромы приезжают одними из последних. Мария Ильинична царственно кивает, даже не считая нужным подойти ко мне. Прищурившись, киваю в ответ. Всё простить мне не может, что без внуков её оставила. Хотя, видит бог, моей вины тут нет.
Роман старший, напротив, обнимает и говорит, что я всё организовала по высшему разряду.
- Наслаждайтесь, - пожимаю его предплечье. – Впереди конкурсы; надеюсь на ваше самое активное участие.
- Не дай-то бог, - делает огромные испуганные глаза. – Сама не рада будешь.
- Главное, чтоб вам понравилось.
Косится на столы с закусками и выпивку.
- А мне уже всё очень-очень нравится, дочка.
Мы смеёмся, и меня немного отпускает.
Кажется, все в сборе. Я отключаюсь, позволяя ведущему руководить застольем. С утра маковой росинки во рту не было, так что в какой-то степени набрасываюсь на еду, словив удивлённый взгляд мужа.
- Что? – смотрю на него в ответ.
- Я думал, девушки едят глазами.
- Откуда информация?
- Ну… за фигурой же надо следить.
- По-моему, с моей всё нормально. Ты даже как-то говорил, что я худовата.
- У тебя хорошая фигура.
- Спасибо, дорогой, - пью воду.
Гости по подсказке ведущего время от времени поднимаются на тосты и пожелания, вот и сейчас с места подскакивает Анюта. Кладёт брату руку на плечо и, поднимая бокал, смотрит в упор на Рому.
- У меня тост и подарок.
- И подарок? – переспрашивает Рома.
- Да, Ром, подарок, - на лице Ани блуждает улыбка. - Тридцать лет – прекрасный возраст, - начинает Анюта. – Ещё не так много, но уже и не мало. – Все посмеиваются. – Можно взглянуть на жизнь по-новому, увидеть перспективы, ценить тех, кто рядом. Подумать о будущем. Не только о бизнесе, но и о семье. О тех, кому ты передашь свои знания и свой опыт. Я, Ром, о наследниках, конечно, говорю.
Аня переводит взгляд на меня, будто что-то знает, но это невозможно. Наши проблемы – это только наши проблемы. Общее горе мы с Ромой за пределы семьи не выносим.
Вроде как…
Следующие слова разбивают мою сдержанность за долю секунды. Улыбка застывает на губах.
- Прости, Рузик, я знаю, что ты не можешь подарить Роме наследника.
Внутри меня всё холодеет. Короткий взгляд на мужа. Рома сидит бледный, как полотно. Рот напряжённо поджат в тонкую линию. За столом гробовое молчание. Даже весёленькая музыка, которую врубил диджей для поздравления, обрывается на нелепой ноте. Слышно только, как официантка, цокая каблуками, отходит от стола.