Я рассказываю о катастрофе, не вдаваясь в лишние подробности.
- Не знаю, что случилось. Корабль, словно переломился пополам, и в разлом я увидел звезды.
- Вы плыли в трюме? – удивился Бхишма.
- Разве рядом есть море? – спросил Вирата.
- Космический корабль, - пояснил я.
- Какой? – разом поразились они.
Я не был уверен, что стоит пытаться объяснить.
- Тот, который летает среди звезд, - устало сказал я.
Они переглянулись и сочувственно посмотрели на меня.
- Вам надо поспать, - заботливо сказал Вирата. - Завтра проснетесь, и все встанет на свои места.
- Совершенно не понимаю, как к вам попал, - сдался я. - Думаю, был спасен милостью Господа Шивы.
Мои собеседники заулыбались: ну, наконец-то я рассуждал здраво.
- А вы не заметили ничего необычного перед моим появлением? – поинтересовался я.
- Накануне была Шиваратри, великая ночь Шивы. Всю ночь мы молились, пели гимны во славу Господа Шивы и жгли огни. Праздник закончился в четыре утра, а через час была первая пуджа. Днем часть монахов ушла на ярмарку и праздник в деревне. Ниже есть деревня, где живут вайшьи, они дают нам для освящения фрукты и молоко. Когда они вернулись в храм, мы обмыли и одели мурти Господа Шивы, была шестая пуджа, поднесли ему плоды. Вы кушайте. Прасад.
Предрассудками я не обременен. Похожий на банан зеленоватый фрукт оказался много сочнее и кислее земного аналога. Прасад так прасад.
- А дальше? – спросил я.
- Ушли в трапезную. Храм остался пуст. Потом Бхишма услышал стон, вернулся в храм и нашел вас.
Я проснулся до рассвета. Из окна, не застекленного, завешенного крупной сеткой, в маленькую келью втекал прохладный утренний воздух, и доносились лесные голоса. В последних чудилась тревога. Слишком они другие: ни пение птиц на Земле, ни щебетание их же на терроформированном Кратосе, ни свист и переливы фауны на открытой мною планете.
Нога почти не беспокоила. Видимо, было растяжение, по крайней мере, ничего серьезного.
Я встал, неумело намотал желтую индийскую простыню, выданную монахами взамен вконец изодранной и прожженной военной формы, и вышел из храма.
За танцующим Шивой вставало солнце: руки и железные пряди волос истончались и таяли в его огне. Абсолютно черный силуэт индийского бога на фоне золотого неба казался провалом во тьму, а над ним алели и текли облака.