Махина шутки не оценила и на диалог не пошла, хотя лично я
обожаю общаться с противниками в бою — отлично сбивает их
концентрацию. Бегемотина подняла голову, в прорези для глаз
вспыхнули тлевшие угли бушевавшего пламени. Маска Гиппопотама все
еще ютилась крохотным пятнышком на огромной клыкастой роже,
недолго, правда:
— Фра-а-а-а!
Он взревел, раскрыв пасть и обдав меня чесночным смрадом. Ну и
попер вперед, как комбайн на пашне, щелкая клыками и стремительно
набирая скорость. Я пнул перекошенный стол ему навстречу и
подпрыгнул на спинку стула, ловко удерживая равновесие. Вовремя —
многотонная махина щелкнула пастью, со скрежетом перемолола стол,
выплюнув щепки, и влетела в стул под моими ногами.
Прыжок.
Приземлившись на спину монстра, я вонзил в его череп нож по
самую рукоять. Броню не пробил, но лезвие застряло накрепко. Будем
считать, что это первый гвоздь в крышке его гроба. Махина, не
пикнув, продолжила движение. Держась на склизкой спине за рукоять
ножа, я свободной рукой прокинул один конец цепи через шею
Гиппопотама, завязал узел. Второй конец набросил на гак кран-балки.
Тотчас спрыгнул на пол, кувыркнувшись через плечо и
сгруппировавшись. Монстр, не успев затормозить, с грохотом врезался
в стену в конце прохода. Смял решетки, разворотил окно и застрял
башкой в оконном проеме. По бетону расползлись трещины, лампы на
потолке закачались.
— Убью... убью... — рычал господин Гиппопотам.
Посыпалась штукатурка, а со стеллажей посыпались с набатным
звоном заготовки. Пришлось уворачиваться, и пошустрее — одна из
болванок, весом под сотню килограмм, упала ровно в том месте, где я
оказался после приземления. Меня там уже не было. Но на полу
осталась вмятина.
По складу разнесся вой сирены. Сработала сигнализация.
Гиппопотам приходил в себя после удара, уперся лапами о стену,
не без труда высунул башку из проема и, обернувшись, снова взревел.
Меня обдало смердящей волной чеснока из его пасти.
— Тебе бы прокапаться, мужик, нервы не к черту, — я поморщился и
прочистил уши, с такими звуками можно оглохнуть к чертям.
Одновременно я пятился, подходя ближе к пульту управления
краном.
— У-у-убью, Г-г-гепард, — донеслось из его пасти, слова
смешались с ревом, растворились в нем.
Махина развернулась, не придавая значения цепи на шее и
воткнутому в череп ножу. Что бегемоту комариный укус? Ну посмотрим,
как ты дальше запоешь, травоядный...