— Но у нас нет таких денег! — я вижу, как отчаяние плещется во взгляде моего розовокрылого ангела.
Она уже даже забыла, что стоит в одном сраном полотенце среди толпы разгорячённых мужиков, и оно сползло, обнажив её идеальную бесподобную грудь.
Я смотрю мимо неё.
Блядь.
Это просто невыносимо.
Оставаться бесстрастным адвокатом.
— Тогда я заберу тебя себе, — ухмыляется Молох, который уж точно всё правильно понял, жирный мудак.
И на которого мы работаем.
— Я согласна, — поднимает она подбородок и смотрит прямо мне в глаза. — Я поеду с вами.
Умница, моя сладкая девочка. Ты всё делаешь правильно.
Пока.
И тут я понимаю, что стою и как идиот пялюсь на её голую грудь с заострившимся от холода соском. Ловит мой взгляд и судорожно натягивает полотенце обратно.
— Времени нет, — рявкает мне один из этих самых адвокатов, хватая меня крепко за руку и утягивая за собой.
— Мне больно! — пищу я, но кажется, он меня не слышит, продолжая тащить меня из кабинета, прочь от моего папочки.
Я бросаю последний взгляд на него, я так боюсь, что я больше не увижу его, что я просто бью со всей силы пяткой по колену этого хлыща и, вырвавшись из его цепких рук, бегу обратно, к моему отцу.
Я должна хотя бы попрощаться с ним.
Потому что у меня ужасное, просто очень страшное предчувствие.
Я бросаюсь к нему на грудь, пока горилла рядом с ним стоит, не зная, что со мной делать, а я крепко обнимаю своего папочку.
— Пожалуйста, папа, — реву я, и мне уже плевать, что я выгляжу маленькой сопливой девчонкой перед всеми этим бандитами. — Папа, я не могу тебя потерять, — обнимаю я его крепко за плечи, и он судорожно хватает меня в ответ. — Папа, пожалуйста… — плачу я, чувствую, как чьи-то руки буквально отдирают меня от него.
Вижу размазанное сквозь слёзы бледное лицо моего папочки, я слышу его последние слова:
— Лера, я люблю тебя. Всё будет хорошо, Пуговка, — и вижу, как он обращается ещё к кому-то за моей спиной:
— Пожалуйста, позаботьтесь о моей девочке, — и сильные руки снова берут меня в свой плен, уводят за собой, пока я стараюсь насмотреться ещё раз на своего самого лучшего в мире папу.
— Всё будет хорошо. Я найду деньги, — последнее, что я слышу, когда дверь за нами закрывается, и эти двое уводят меня за собой.
— Где твоя комната? — жёсткий голос продирается ко мне сквозь пелену слёз.