А потом ей встретился Нора́н. Она шла с рынка, неся
авоську, да не заметила, что она прохудилась снизу. Вот по дороге
домой низ не выдержал, и всё вывалилось на дорогу. Неожиданно
молодой мужчина подбежал к ней и помог, настояв, что донесёт
авоську до её дома. Слово за слово, и они
познакомились.
И закрутил её Нора́н, завлёк своими комплиментами.
Не заметила сама, как однажды оказалась на свидании с ним, да в
отдельной комнате. Позже она простить себе не могла, не понимала,
как согласилась с ним уединиться. Эйфория от встречи, от его любви,
а он признавался в чувствах, делал комплименты и мечтал о ней.
Говорил, что любит, что им нужно быть вместе. Но как она оказалась
там, в комнате, она уже плохо помнила. Голова словно в тумане была,
поэтому, как она там оказалась, так и не смогла
понять.
Мо́рин появился совсем неожиданно. Ворвался в
комнату с криками:
— Ах ты ж дрянь такая! А я ещё маменьке не верил! Ну
ничего, я на тебя управу найду!
А Рада лежала, ни жива, ни мертва, до конца не
понимая, что происходило. В голове туман, она и не соображала
ничего.
А потом и мать его прибежала, да так орала, весь
квартал, верно, слышал. А дальше, Нора́н, её милый Нора́н сказал
страже, которая заявилась на эти вопли, что предлагала она ему
семью Сторм отравить: и мужа своего, и мать его. Вот так. Поэтому
её сразу и забрали, да посадили в темницу.
Разобрались с её делом быстро. Никто её слушать не
стал. Хотя нет, выслушали, но не поверили, и разбираться дальше не
стали. Вот тогда она и поняла, что жизнь её кончена, вокруг неё
один обман. Муж отсудил дом, да наследство, а судья сослал её в
Гиблые Пределы, отбывать наказание за покушение на жизнь уважаемой
семьи Сторм. Были они никто, а вот стали
уважаемыми.
Совсем дурой Рада не была. Поняла, что и муж, и мать
его, и Нора́н, они все сговорились, чтобы лишить её всего, а потом
избавиться как от мусора. Вокруг был один обман. Вся её семейная
жизнь была обманом.
Тогда она и сдалась. Она не стала есть, отдавая свою
порцию тем, кто был рядом с ней. Её перевели в тюремную больницу,
но это особо не помогло, ведь и там она не ела. Ра́да просто ждала
и однажды дождалась.
Я вздрогнула, просыпаясь от лёгкой тряски за плечо.
Вынырнула из сна, как из кошмара. Ничего себе судьба у девчонки?
Это получается, ей лет двадцать-двадцать два было. Жалко стало эту
Раду, слишком уж она наивная оказалась.