Конечно, он чувствовал то же самое, но ему было куда хуже, ведь
в отличие от пиявицы, чувствовавшей запах крови из ран, стратилат
ощущал её даже в неповреждённых телах и на очень большом
расстоянии. Прямо в эту минуту голодный зверь разрывал когтями
Валерку изнутри, изнывая от аромата крови сотен тысяч жителей
Куйбышева. Даже его способностей, многократно превосходящих силы
других стратилатов, не хватало, чтобы разом ощутить всё более чем
миллионное население города. Валерку это радовало.
Этого он не сказал ей – просто утвердительно кивнул. Не хотелось
заставлять страдать Риту ещё больше. И того, на что он её обрёк,
было слишком много.
– Прости, – попросил Валерка.
– За что?
– Тебе из-за меня сейчас плохо.
– Да если бы не ты, меня бы вообще сейчас не было! – воскликнула
Рита. – Этот голод, он… Он невыносим, но толкает меня к жизни.
Раньше меня тянуло в другую сторону.
– Я бы мог просто дать тебе немного своей крови, как Глеб…
– Это бы не сработало, – оборвала Шарова. – Ты всё правильно
сделал.
Лагунов понимал: его укус остановил развитие болезни
одноклассницы, но опасался за неё. Ведь если всё так и останется,
он обрёк её на вечные страдания. Что лучше – умереть человеком, или
жить вампиром? Носатов бы сказал – умереть вампиром. Игорь – жить
человеком. Сам Валерка не мог ответить на этот вопрос. Вампиром он
был способен на многое, и самого осознания этого было достаточно.
Он мог всех вокруг заставить делать то, что хочет, даже не кусая. И
до сих пор не делал этого. Уроки – и те старался учить
самостоятельно. В каком-то смысле сила стратилата сделала его
лучшим человеком. Если бы не эта потребность в убийствах.
Валерка подумал, что дело вовсе не в тёмном происхождении и
животных инстинктах вампиров, а в более тонких отношениях с
природой. Чтобы жить, нужна жизнь. А раз стратилаты мертвы, то им
ничего не оставалось, как присваивать чужие жизни. Это как
принесение жертвы. Ради чего? Глеб жертвовал невинных собственной
власти. А он? Если он, Валерка, сделает мир лучше, для этой цели
можно укусить…
– Валера!..
Рита держала его за пылающие от напряжения взбугрившихся вен
щёки. Она была напугана.
– Что произошло? Ты чуть не обратился… Не знаю… У тебя глаза
словно стали наливаться чёрным.
Началось, подумал Лагунов. Зверь внутри убеждал его самого
также, как и Валерка убеждал других.