— Кто ты? — Вопрос был задан
любопытным тоном.
— Ты видишь меня?
— Да, я вижу вас. Так кто вы?
— Тише... Потом поговорим, и никому,
никому не говорите, хорошо?
— Хорошо, я никому не скажу о
вас.
И я проник внутрь печати и сел
думать, почему так получилось. Ведь такого эффекта не должно было
быть, он вообще не должен был видеть меня или ощущать. Но он меня
видит и даже слышит.
Углубившись в книгу, я узнал, что
если я буду в этом состоянии крайне сильно влиять на сознание
какого-либо существа, то оно сможет меня увидеть. А что сделал я?
Да, я просто снес пару десятков неприятных воспоминаний, изменил
его мировоззрение и характер, а это точно крайне сильное влияние на
разум.
На протяжении следующих трех дней я
следил за Наруто и убедился, что он никому не рассказал про меня.
Только когда я убедился, что за ним никто не следит, я решил
показаться ему. Но перед этим я провел некоторые приготовления,
подобные подготовке ответов на некоторые вопросы, которые могут
возникнуть, и подготовил небольшую историю, чтобы рассказать, кто я
такой. Конечно, лгать ему будет не очень приятно, но это
вынужденная мера.
Вот я уже подлетаю к его дому
глубокой ночью, но перед этим осматриваюсь, чтобы убедиться, что
внутри или снаружи нет АНБУшников. Осмотревшись, я заметил четырех
оперативников, которые расположились в разных местах и внимательно
осматривались. От двоих из них почти не исходило никаких эмоций,
только холодный разум — это значит, что за Наруто следит не только
Хирузен, но и оперативники Данзо.
Войдя в дом Наруто, я осмотрелся и
не обнаружил ожидаемого беспорядка, как в оригинале. Был четкий
порядок, и все было на своих местах. Продукты были в стареньком
холодильнике, посуда — в отдельном шкафчике, а бытовые
принадлежности — на своих полочках. Он лежал в своей кровати,
притворяясь спящим, и искоса, полузакрытыми веками, смотрел на меня
и наблюдал, как я осматриваюсь. Потом он встал и закрыл все окна
занавеской, что было достаточно умно. Он прошептал мне.
— Так вы скажете мне, кто вы? —
Вопрос был задан с крайне любопытными нотками.
— Ты и вправду это хочешь знать?
— Я очень хочу, потому что от вас
исходит такое чувство теплоты, которого я не ощущал почти ни от
кого другого, даже от старика Третьего, излучающего теплоту, я не
встречал такой теплоты.