— Что же вы, барон Скарабейников, убегали от нас, —
поинтересовался городовой с напускным чувством превосходства.
Он стоял почти вплотную, возвышаясь надо мной. Ещё и правую
ладонь потирал так, будто готов был сжать её в любой момент и
ударить меня. Не знаю, решился бы, всё же я первый день в этом мире
и с порядками не знаком. И всё же присутствовала уверенность, что
это та игра телом, что направлена лишь на запугивание. В конце
концов, с подобным типажом и раньше имел сомнительное удовольствие
контактировать.
— Я? Когда? — изобразил наивное простодушие.
— С рынка, прямо перед нашим носом ушли. Не хорошо,
Скарабейников.
— Всего лишь всё продал, — пожал я плечами, качаясь под обыском.
— Мне не было смысла там оставаться.
— Да? А это что, тогда? — он подкинул в ладони платочек с
деньгами и оттянул краешек. — ЗМЧ? Определённо не ваши
инициалы.
— Честно, уж и не помню как досталось. Хорошая вещь, вот и
пользуюсь.
— Чисто, — тихо отрапортовал один из полицаев.
Несмотря на уверенный тон, Мухин наблюдал за обыском с
напряжением на лице. Его торжественность медленно сползала, уступая
место раздражению и немому вопросу: как? Такое чувство, будто он
был абсолютно уверен, что найдёт у меня необходимое. Даже разуться
пришлось — сначала одна туфля, потом другая.
Похоже, это оказалось последней каплей: Мухин еле сдерживался,
чтобы не накричать на своих коллег и усердно размышлял, что ещё
можно предпринять.
Как же хорошо, что я додумался прикопать камушек в том сарае за
поленницей! А то эти стражи порядка разве что в трусы не залезли со
своим обыском…
— Что ж, можете быть свободны, барон Скарабейников.
Мухин залез в карманы обеими руками, но вытянул лишь одну и
протянул мне паспорт.
— Благодарствую, — кивнул я. — А… мои деньги?
— Какие деньги? — искренне удивился тот и посмотрел на
подельников. — Вы знаете, о чём он?
— Никак нет, — покачали те головами.
От такой наглости я дар речи потерял. Те будто и ждали нечто
подобное:
— Свободны, Скарабейников, — с нажимом сказал Мухин. —
Идите.
— Городовой, вам погоны жмут? — нахмурился я, медленно приподнял
руки и начал демонстративно поправлять перстень. — Захотелось
сменить профессию, а может и место жительства? Деньги в платочке
верните, все до последнего рубля.
Начались гляделки, во время которых я судорожно искал выход из
ситуации. Пытаться ударить наиглупейшее решение — это тело слабо,
да и избиение при исполнении... Только и оставалось, что взывать к
его благоразумию: в конце концов, пусть я и почти ребёнок в данный
момент, оставался полноценным бароном, в отличии от него.