— А вообще, вроде как и нет.
И метнулся в сторону, подальше от
меня.
Я оглянулся.
Небо померкло надо мной. Тучи
закрыли солнце. Я оказался один, в тени чудовища.
Это был исходящий молниями ярости
Пенг.
И в нем не осталось ничего
смешного.
Глаза его сияли шаровыми молниями.
Во лбу горел пурпурый ментальный шаодань, различимый даже
невооруженным техникой «магического взгляда» оком. В каждом кулаке
у него горело по двойной циановой звезде, в ладони и сразу в
запястье, обещая удвоенной мощи прилеты в голову, или скоростную
четверку ураганной мощи ударов в торс.
Я же не мог его так уделать, чтобы
он пробудил с нуля сразу шесть чакр? Это просто невозможно. Я
быстрее его убил бы.
Ох, мать твою. Лучше бы я его сразу
убил бы. Потому, что теперь я остался с одним внешним зарядом
против пяти неизвестных мне техник.
Вот же стремная фигня!
— Чан! — донесся до меня истошный
крик сквозь треск надвигающихся молний. — Беги!
Это была драгоценная Сян.
Итак, я и Пенг, один на один.
Точнее, злобный спутник моего
одинокого детства и пять его раскочегаренных добела шаоданей — и я
с одним жалким внешним зарядом, которым я едва ли смогу
воспользоваться. Ведь я вложил всю оставшуюся у меня ци в эти
последние удары. Наступил на те же грабли в течении десяти минут.
Молодец. Возможно, это рекорд.
— Чан, беги! — повторила Сян.
Вот вы бы, что сделали на моем
месте?
Вот и я сделал так же. Я попытался
сбежать. Но через пару шагов понял, что не смогу. Ноги не несут. И
вообще, я в целом в мясо. Ни бежать — ни бить. Все, приплыл,
красавчик Чан.
Я видел, как бегут зрители, не
пытаясь мне помочь.
Видел, как упав на колени, рыдает и
в голос молится всем богам наш хозяин, устроитель боев. Кажется,
его заведение приходило в первозданный заброшенный вид.
Видел, как над ареной сгустились
тучи, и стало темно, словно вот-вот должен был пролится дождь.
Я видел, как на трибуне поднялся на
ноги мстительный мужик, бросил ковбойскую шляпу Пенга и уныло
побрел прочь. Он меня уже списал со счетов.
Это меня отчего-то и взбесило.
Ну да, вот так порой бывает! То ты
бьешь. То тебя бьют. Порой — в хлам месят. И что? Ну вот что? Уйти?
Руки опустить? По углам прятаться? Да хрен там! Я потомок великого
Юйчи Гуна, уж не знаю, чем он велик, но верю на слово! Я обещал,
что бежать больше не стану и так это и будет! Я уже дважды погибал
в бою и возродился, и мне не страшен шутовской наэлектризованный ци
ковбой.