Уже дойдя до перекрёстка, вывернув на более людную улицу, она успокоилась. Купила ароматную булочку в пекарне и села на скамейке: ей не давало покоя слово «камрад». Где-то она его уже слышала. Причём, совсем недавно. Вот на днях буквально.
Лерка набрала в телефоне «камрад»… Всезнающий поисковик сообщил, что это «товарищ, друг», от испанского «camarade». Но «Василий» явно не это имел ввиду. Более того, Лерка готова была поклясться, что парень этого «товарища» жутко боялся…
Глава 4. Свобода выбора зависимости
Возвращающееся сознание подсказало, что сидит он на полу, в луже чего-то очень зловонного. Он вздохнул, в надежде, что это не то, о чем он подумал.
Напрасно.
То.
Оно самое.
Дерьмовое дерьмо.
Ромка открыл глаза, чертыхаясь и автоматически глядя на циферблат. Двадцать минут второго.
Это длилось четыре минуты.
А кажется, что целая вечность.
– Ромочка, ты жив! – рядом с ним возникло какое-то движение: это из дальнего конца коридора с тазиком и мокрым полотенцем бежала тетя Даша, соседка. – Слава Богу! Ты меня так напугал!
Ромка хотел подскочить, но поскользнулся в луже, и с грохотом растянулся.
– Теть Даш, я сам, я все уберу! – заорал он так, что бедная женщина присела. – Я все уберу! Сам! Только матери ничего не говорите.
– Вот те раз, – всплеснула руками соседка.
– Не трогайте ничего, я все сам, пожалуйста, – он жалобно посмотрел на пожилую женщину. – Теть Даш, пожалуйста.
Она лишь развела руками, с сомнением поглядывая на его бледное лицо.
– Ну, ладно, ванная в конце, по коридору. А я пока чай поставлю, – и суетливо побежала в сторону кухни, что-то бормоча и приговаривая, – совсем замордавали детей своей учебой!..
Она ушла хлопотать, специально не закрыв за собой дверь и то и дело тревожно выглядывая в коридор.
Но Ромка не рассиживался. Он неловко сбросил с себя испачканную рубашку, скрутил ее в комок. Быстро вытер линолеум приготовленной тряпкой. Дошлепал, покачиваясь, до ванны, сменил воду, и вытер все начисто.
– Теть Даш, ванну можно приму? – проорал он, и, услышав что-то одобрительное, закрыл дверь на защелку, разделся и сунул в раковину грязную одежду, белье.
Все тщательно выстирав, он долго отжимал одежду, резко стряхивал с нее облака мелких капель.
Потом аккуратно расправил рубашку, брюки, повесил на батарее, а сам полез в душ.