– Есть будешь? – крикнула она подруге.
Из коридора послышалось одобрительное бульканье. Соня выглянула: ну, естественно, мисс «красота и порядок» уже аккуратно пристроила на вешалке свою куртку и теперь разбирает брошенные Соней вещи.
– Даш, оставь ты их в покое, – она подошла, забрала из рук подруги свою дублёнку и демонстративно бросила назад, на пуфик.
И вернулась в кухню. Даша, всё с такой же кислой миной, поплелась следом. Она плюхнулась на табурет, отрешённо наблюдая за хозяйкой: та достала из нижнего шкафчика, из самых недр его, старенький эмалированный чайник с почерневшим дном, налила в него воды и поставила на печку. Чиркнув спичками, зажгла огонь на конфорке и вытащила из холодильника большое блюдо, прикрытое полотенцем, поставила на середину обеденного стола, рядом с белой непрозрачной вазой, доверху наполненной мелкими апельсинами.
Дарья с любопытством повела носом и заглянула под накрахмаленный хлопок: пирожки с корицей.
– Сонь, а ты куда бегала-то? – спросила она, наконец.
Афанасьева как раз в этот момент вцепилась в пирожок, моргнула:
– Жа-шпишками.
– Чего?
– За спичками! – пришлось повторить, дожевав. – Днём со школы прихожу, а света нет. И спички заканчиваются. Вот и побежала, а то ж ни чай попить, ни свечи зажечь… Гадать-то будем?
Дашка кивнула.
– А-а, а то я думаю, чего это мы в потёмках сидим, и ты чайник доисторический достала…
– Во-во. Лерка, кстати, придёт? – это их третья подружка, Ушакова. Вместе с Дашкой в музыкальную школу ходит. Только Синицына – на фоно, а Лерка – на скрипке играет. Лерка переехала в другой район, как раз перед Новым годом. Но обещала являться и не теряться.
– Не, не придёт. Вроде как заболела, даже в музыкалку эти дни не ходит, – вздохнула подруга и тоже взяла пирожок.
Афанасьева пристально посмотрела на подругу. Та приглядывалась к лакомству слева-справа, словно выбирая место, достойное её внимания, и смачно откусила кусок. Ни следа волнения, переживания и прочих душевных мук. Соня почувствовала, что звереет от любопытства.
– Чего к тебе Истомин сегодня подходил? – не выдержала она.
Дарья от смущения перестала жевать. Нахмурилась и покраснела.
– Паша? В кино звал.
– Ого! – Соня округлила глаза в ожидании продолжения. Но подруга молчала, как рыба, собираясь вцепиться в пирожок с другой стороны, ближе к варенью. – А ты чего?