Возможно, я что-то не совсем так
поняла, но пока складывалась именно такая картина. В Светокрылье
есть Гнёзда больше, есть — меньше. Всё зависит исключительно от
количества людей, входивших туда.
Люди… Тоже очень условно. У местных
жителей есть две формы: человеческая и птичья. Они могут
оборачиваться по желанию, не нужно ждать полнолуния или каких-то
особых условиях.
Если светокрыл не может
оборачиваться, то считается ущербным. Как я поняла, вылечить это
невозможно. Такое порой случается — достаточно редко, но всё
же.
— Интересно, я тоже смогу летать
сорокой? — пробормотала я, закрыв книгу.
Вопрос, конечно, хороший. До этого я
могла летать только после портвейна на лавочке в гололёд после
студенческой попойки. А так в остальном предпочитала самолёты. Но
здесь, кажется, мне открываются потрясающие перспективы.
Я потерла подбородок. В общем, очень
интересное место. Гнезду подчиняется определенный край, куда входят
города и сёла. Поместье Врана находится в городе под названием
Остара. Красиво, пафосно, ничего непонятно. Короче, ничего
удивительного.
В дверь внезапно постучали.
Хм, кто там? Марианна? Бланка?
Пришлось встать и открыть. На пороге
стояла Луцка.
— Не помешала, панна Агнешка? —
спросила она.
— Нет, проходите. — Я посторонилась,
обратив внимание на шкатулку в её руках. Достаточно широкую и
плоскую. — Что-то срочное?
— И да, и нет, — тихо рассмеялась
она, опуская шкатулку на стол. — Можно было бы подождать, конечно,
но я опасаюсь, что они не дадут нам на это времени.
— Они — кто? — поинтересовалась я,
подходя ближе.
Каково же было моё удивление, когда
внутри шкатулки оказались… портреты молодых людей. Ну, практически
все были молодыми.
— Кавалеры панны Марианны, — ответила
Луцка, вздохнув. — Кружат над нею, не давая продыху.
— А она сама отдает кому-то
предпочтение? — спросила я, рассматривая одного презентабельного
русоволосого красавчика со шрамом на щеке. Удивительное дело, его
совсем не портит!
— Что вы… — Глаза Луцки округлились.
— Как можно! В её возрасте об этом думать ещё рано!
— Как показывает практика, нет
возраста, в котором рано, — скептически заметила я. — Есть возраст,
когда уже поздно. И вспорхнула бы в небо, но диван не пускает.
Луцка явно несколько озадачилась
моими словами, однако ничего исправлять я не собиралась. Все
любовные ахи и охи прекрасны в юном возрасте. Можно долго спорить,
но это ещё то время, когда вы готовы открывать сердце, верить и
хохотать до истерики, услышав, что подарят звёзды и луну.