Когда я так говорю, мне верят. Хотя я вру, конечно: мне тоже страшно, и помирать я не спешу. Тем более в паучьих жвалах. Но я уже сказал – блефовать умею. Да и цену себе знаю. Где вы найдете такого полезного гида по этим проклятым местам? Умно было бы просто загнать мне в голову кусок свинца и повесить на солнышке другим в назидание? Сомневаюсь. Может быть, я мыслю слишком здраво для местного жителя, но думаю, что это было бы преступным расточительством. Правда, у Похитителей людей свои расклады – им нужно было поддерживать репутацию. Есть выкуп – живи. Нет выкупа – знакомься с крюком, он заждался. Иначе кто поверит их угрозам в следующий раз…
Амир начал угрожающе раскачиваться. Мокрая спина пошла буграми, шея покраснела. Он стал зло шипеть по-змеиному, все громче и громче.
– Э, что опять делаешь? Кончай так делать! – Щуплый узкоглазый охранник поднялся с корточек и угрожающе ткнул в сторону клетки стволом дробовика. – Лезь назад, сиди тих-ха!
Амир захрипел и начал трясти решетку, как взбесившаяся горилла. Все это мы видели уже не раз. Я просто отпустил прутья и спокойно отошел подальше. Охранник тоже не показал удивления. Он привычно отложил дробовик и вытащил из-за пояса тяжелый армейский шокер. Коротко звякнули ключи от наших клеток, привязанные к ремню. Лениво подняв ствол чуть выше головы Амира, узкоглазый с полутора метров дал разряд по клетке. Тело здоровяка тряхнула судорога, он выгнулся, заскрипел зубами и рухнул на пол. Торговец в своем углу только покачал головой и зацокал.
Что случится дальше, секретом не было: Амир отлежится немного, потихоньку придет в себя, снова начнет недовольно бурчать, потом тяжело ходить из угла в угол, играть желваками, распаляться и в конце концов опять кинется на прутья. Но пока – тишина и покой. Охранник сощурился еще больше и сел на пустую железную бочку. Рутина, еще один бесконечный день. Солнце сползало все ниже, мы сидели в своей клетке, бедолаги, не дождавшиеся выкупа, болтались на крюках, а наш сторож дремал и, наверное, видел в мечтах горы риса и толстых наложниц.
Амир застонал и очнулся. Он перевернулся на четвереньки, брезгливо поморщился, увидев, что тень висельника коснулась его руки, отполз вглубь камеры. Делать нечего – пора было укладываться на рваные подстилки. Ждать, когда ночная прохлада наконец сменит тяжелую духоту, даря недолгое забытье…