– Сеня, Сенечка, у нас и так лимит времени. Сколько той жизни осталось? Разве вы не хотите меня изнасиловать? – неожиданно спросила она. – Это так азартно и приятно, ощутить силу, страсть настоящего мужчины…
– Розалия Ефимовна, душечка, у меня и в мыслях такого не было. Ведь я не маньяк, отдаю отчет своим действиям. Вы меня ошеломили, ценю вашу дружбу и доверие, – ответил он и почувствовал во всем ее облике огорчение и обиду из-за того, что он ею пренебрег. «Черт меня дернул сюда придти, размечтался найти клад с сокровищами. Баба осторожная, предусмотрительная, притащила эту рябую кобылу, чтобы в случае чего был свидетель. И этот план потерпел фиаско. Однако, какие же бабы, хитрые и коварные существа. Старая клизма, еще на что-то надеется».
На личном опыте он убедился, что существуют женщины, испытывающие особый восторг, когда ими овладевают грубой силой. Кричат, визжат, стонут, дают волю зубам и рукам, кусают и царапают партнера. Похоже, что и Блинкина из категории таких темпераментных с психическими отклонениями особ. Не хватало, чтобы она своими зубами и когтями впилась в мою кожу и покусала уши или шею. Нет, нет, никаких соблазнов и искушений. Если, даже один раз проявлю слабость, уступлю ее домогательствам, то она потом не слезет, станет везде и всюду преследовать.
– Что же ты, Сенечка, молчишь или я не в твоем вкусе? Ты же, как врач, знаешь, что не прихоть, а физиологическая потребность.
– Я смущен и озадачен. Никогда не мог подумать, что вы, Розалия такая страстная, без острых шипов.
– А разве это плохо для тебя?
– Слишком доступны. Обычно приходится покорять.
– Только для тебя, а других не подпускаю к себе на пушечный выстрел. Я – не гордая, но цену себе знаю, – заявила она и в знак готовности прижалась к нему грудью, обдав дорогими французскими духами. – Ты при первой же встречи пронзил мое сердце стрелами Купидона, воспламенил любовь. Поэтому и пригласила в гости. Признайся, Сенечка, в твоем роду были евреи?
– Упаси, Господь, мешать кровь с вашим племенем, – признался Дубняк, вспомнив о хитром и коварном дантисте Штуцере. Увидел, как потускнела черная вдова, собрав морщины на лбу в гармошку.
– Напрасно. Наш народ много страдал, был бит и гоним, а теперь среди евреев много богатых людей, в том числе олигархов.
Из ее признания он решил извлечь пользу.