Следуют попытки найти работу – хоть где-нибудь. Потом продажа рекламного пространства. Потом смутные воспоминания о двух последних годах, где любой день сливается воедино с остальными в калейдоскопе однообразия.
Питер вроде и не может жаловаться на свою работу. О, прежде он жаловался! Каждый день. Но не сейчас. Сейчас он остепенился. Хорошая зарплата. Удачный распорядок дня. Отличный босс. Неплохое рабочее место, а если он достаточно далеко откинется на стуле назад и влево, то в окно будут видны верхние ветви вяза.
Его мечта быть журналистом мало-помалу умерла. Зато план выплаты кредита живет и процветает.
Неотвязный вопрос
Но этим утром, накидывая на шею петлю галстука и затягивая узел, он вдруг останавливается, и руки его замирают. Он молча смотрит в зеркало. И взгляды – Питера и его отражения – впиваются друг в друга, точно два шпиона пытаются понять, лжет другой или говорит правду.
И тут его настигает ТОТ САМЫЙ ВОПРОС. Тот, которого он избегал. Ему хочется сбежать от этого вопроса и сейчас, но вопрос поймал его, точно креветку в сети.
Что я делаю со своей жизнью?
Вот. Он это сказал.
У него хорошая зарплата на хорошем рабочем месте. Приличная работа. Монотонная, бессмысленная, приземленная…
Но ведь моя жизнь должна была иметь значение. Оказывать воздействие. Я должен был заниматься каким-то стоящим делом.
Величайший вопрос нашего поколения цепко ухватил Питера этим утром и не желает отпускать.
Что я делаю со своей жизнью?
История Питера – это моя история. А может быть, и твоя тоже. Конечно, детали разнятся, но как мне кажется, «Что я делаю со своей жизнью?» – это вопрос, висящий на задней стенке шкафа любого из нашего поколения.
Перед нами общие для всех «трудности двадцатилетних». Нас с ускорением выбросило в оставшуюся часть нашей жизни – и уже ничто не вернет обратно. Как нам убедиться в том, что мы летим в правильном направлении и не размажемся по ходу дела ни по чьему лобовому стеклу?
Моя история
В свои «двадцать с чем-то» я год за годом в изобилии вкушал плоды собственной не-успешности. Я обозлился. Разочаровался. Я гневался на Бога, людей и самого себя. Моя молодость никак не желала превращаться в то пиршество успеха, которое я для себя планировал, и кого-то следовало в этом обвинить – конечно, не кого-то, а всех.
Что я делал не так? Почему все мои большие мечты и планы были всего лишь детскими сказками по сравнению с мрачной реальностью жизни? Неужто все остальные плыли на круизном лайнере