«Разве противозаконно работать карманным фонариком? – удивился визави. – Тем более тебе за это платят».
«Издеваешься? Это не профессия».
«Когда-то не было многих профессий, и каждый раз появлялся кто-то первый, кто превращал свою деятельность, востребованную людьми, в профессию».
«Что ты предлагаешь?» – насторожилась я.
«Я предлагаю тебе вспомнить детские рисунки с фантастическими мирами и твое страстное желание научиться воплощать мечты в реальность. Я предлагаю тебе вспомнить концепцию дипломного проекта и его успешную защиту. Еще я хочу напомнить о тех людях, которым ты помогла направить течение жизни по нужному руслу и сделала их счастливее и мудрее».
«И?..»
«И предлагаю тебе перестать терзаться. Осознай свое предназначение на этот отрезок времени».
«Не знаю…»
«Скоро узнаешь», – сказал и замолк утомившийся от ночного разговора внутренний голос.
Устала и я, и, перемещаясь из ванной в спальню, поняла коечто очень важное. У визави, живущего в моем внутреннем мире, и невидимого архитектора моей жизни складывались более тесные взаимоотношения, чем у меня с каждым из них.
«Хорошо, пусть вначале договорятся между собой», – успокоилась я и крепко уснула.
Ей было очень трудно расслабиться. Бессонница замучила, и поздно вечером, когда она закрывала глаза, перед ее внутренним взором мельтешили лица и события минувшего рабочего дня. Анализируя недочеты, она планировала действия на следующий день. Зрачки дергались под опущенными веками, ресницы вздрагивали, брови ползли, чтобы соединиться на переносице. На висках проступали жилки, и было видно, как ритмично они подпрыгивают, пропуская через себя пульсирующий кровоток.
Ее психофизическое состояние никак не увязывалось с внешним обликом. В ее 35 она могла бы сойти за девчонку-подростка, подружку своей 15-летней дочери. Белоснежная кожа, изящные руки с длинными пальцами, пухлые губы и широко распахнутые карие глаза. Длинные каштановые волосы она забирала в высокий хвост на затылке, отчего казалась выше своих 170 сантиметров. Вместо женственной томности – резковатые мальчишеские повадки и низкий грудной голос, которые, впрочем, не портили ее, а даже добавляли шарм.
Работая с ней, я ловила себя на мысли, что проникаюсь к ней симпатией гораздо глубже, чем было бы нужно. Она буквально завораживала меня своими контрастами – по-женски красивая и одновременно дерзкая и волевая, смышленая от природы, но без высшего образования.