В доме, кроме огромных окон на всю стену, ничего не заметила, и вот мы уже перед массивной дубовой дверью. А может, это и не дуб вовсе.
— Это ясень, — ответили мне.
— Это я что, вслух сказала?
— А что, собиралась про себя? — удивился голос.
— Ну да! Стыд-то какой! Меня тут порешить собрались, а я думы думаю, из чего дверь сделана.
— Ну почему сразу порешить? — вопрошает глупый голос.
— Как это почему? А зачем же за честной девкой по городу бегать да до смерти пугать и тащить волоком в чужую хату? Конечно порешить, — поясняю ему, видно же, недалекий.
— Странная ты девушка, — задумчиво.
— Сам ты странный, — обиделась я, — на мысли чужие отвечаешь. Невежливо как-то.
Что-то долго мы стоим и не двигаемся, поднимаю чугунную голову и упираюсь взглядом в грудь. Голова моя все поднимается и поднимается, а его лица все нет и нет.
— Ну что ж ты высокий такой, что голову задирать больно?
— А может, это ты слишком мелкая? — смешок.
— И не мелкая совсем, нормальная, — разозлилась я на любителя отвечать на чужие мысли. — Да где там твое лицо?
— Так, может, мне наклониться?
И тут перед моими глазами появляется тяжелый подбородок. Поднимаю взгляд и… Уж лучше бы не поднимала. Лицо будто из скалы высечено, грубые, почти рубленые черты, насупленные брови, из-под которых смотрят глаза, как штормовые волны, точнее скалы, что торчат из воды. Острые и опасные.
«Очень похоже на море», — подумалось мне.
— Что похоже?
Тут я заметила, что губы у этой скалы шевелятся, но остановиться от ответа не смогла.
— Глаза, — говорю и смотрю, не могу оторваться.
— Она что, обдолбанная, что ли?
Он отвел взгляд, и мне стало легче дышать. Сама не поняла, как рука потянулась и моя ладонь оказалась на его щеке.
Похоже, удивилась этому не только я, судя по его приподнявшимся бровям и ошарашенному взгляду, который он снова перевел на меня.
— Не твердое, — прошептала прежде, чем мой мир покачнулся, и я потеряла сознание.
В себя приходила тяжело. Болело все. Даже, кажется, волосы и те болели. После первой попытки встать, окатившей меня новой порцией боли, замерла, боясь двигаться. Даже глаза открыть боялась.
— Ну что, болезненная вы наша, пришли-таки в себя? — зычный голос над головой напугал так, что я не только глаза открыла, но и подскочила резко, и ударилась головой о чей-то подставленный подбородок.