«Что же тебе надо?» – раздраженно думал могильщик, наблюдая за увлекшимся едой юношей. Он казался обычным парнем, который просто промок под дождем и нуждался в крове и еде. Однако будь это так, думал мужчина, он остался бы у фермера, который и вытащил его из грязи. А он здесь. Значило ли это, что он пришел сюда по работе? И чем он отличался от других священников?
Могильщик сразу обратил внимание на наряд гостя. Ему никогда не приходилось видеть священников живьем, однако знал, что их пиджаки подшиваются белой тканью.
Он взглянул на подкладку рукавов юноши, пока тот опустошал стакан. Красный шелк.
– Боже, простите меня, – вдруг заговорил юноша с набитым ртом. – Просто очень вкусно, – священник отпил еще чаю и стукнул кружкой по столу, – Невероятно вкусно, особенно учитывая, что я столько не ел.
– Простите меня, но… можно вопрос? – спросил могильщик, не отводя взгляда от рукавов.
– Конечно, – отозвался жующий священник. – Спрашивайте, что хотите.
– Простите любопытство, просто интересно, но если не ошибаюсь, у священников подкладка костюма белая, а у вас красная. Почему?
Священник улыбнулся и, проглотив очередную картофелину, ответил:
– Я палач.
Могильщик почувствовал как внутри него что-то оборвалось. Ком застрял в горле, и пальцы намертво впились в край стола.
Юноша посмотрел на мужчину и, видимо, уловив его волнение, спешно взметнул руками.
– Да что вы, боже мой, я здесь не по работе! Точнее по работе, но не по своей специальности, – юноша улыбнулся и развел ладони в стороны. – Если бы я пришел за вами, я бы не стал просить вас об угощении. Это было бы очень некультурно с моей стороны. Будь вы моим клиентом, я бы незамедлительно надел на вас кандалы или пристрелил на месте.
Могильщик постарался улыбнуться, но у него вышло фальшиво и натянуто. Глаза сами собой посмотрели на две огромные кобуры на поясе святого отца.
– И вы… этим? – мужчина указал на ремень с оружием.
– О, нет, – юноша приподнял края пиджака. Рука вытащила револьвер из кобуры и положила на стол. Тяжелая сталь с грохотом ударилась о дерево, да так громко, что могильщик вздрогнул. Испуганный взгляд мужчины невольно лег на огромный револьвер с широкой ручкой из орехового дерева.
– Casull, – священник улыбнулся и откинулся на спинку стула. – Этот для самообороны. Для казни мы по старинке используем гильотину. Лезвие смазывается ядом, чтобы подсудимый не мог регенерировать. Видите ли, многие из них умеют отращивать голову заново. Иногда, конечно, я использую свой «увалень». Он громоздкий, но достаточно мощный, чтобы лишить головы, а этот, – священник положил руку на револьвер, – специально для заданий. Он не сильнее моего «увальня», но хватает, чтобы отбиться от мутантов. Сорок пятый калибр, магнум. Оставляет в теле дырку с кулак.