– Да не этим, это-то я знаю, – отмахнулся Петров и погрустнел: то был ЕГО мотор.
– А чем тогда? – расправил плечи.
– Интернетом. Твоя работа, признавайся?
На лице Николая Ивановича возникло отражение некой внутренней борьбы. Наконец, вздохнув, ответил:
– Так это для вас же!
– Как так? Что для меня?
– Ну интернет. У вас же день рождения на следующей неделе, вот тётки… женщины и пристали: выбери, Иваныч, ты что-нибудь для рыбалки. Вы же рыбалку любите – вот я и ищу…
Петрову стало неловко, его одутловатое лицо покрылось пятнами:
– Да… Прости, Иваныч, не знал я…
– Да ладно…
– Подарок-то выбрал?
Вместе полюбовались новым спиннингом, повздыхали.
Наутро зашел к шефу, покашливая в кулак, опустил голову:
– Иван Иванович, там Григорьев, ну Николай Иванович, накосячил, но он не виноват!
– А кто виноват? – шеф удивлён.
– Получается, я. Точнее, для меня старались, подарок мне на день рождения выбирали…
– Вот оно что! – усы шефа растянулись в улыбке.
– Точно, – подтвердил Петров.
Шеф закурил, посмотрел на него и придвинул ему какие-то бумаги:
– Я тут наших компьютерщиков попросил, мне полную распечатку трафика дали… Так это не Григорьев.
– Да? А кто же?
Шеф выпустил дым и сказал, глядя прямо в глаза и не мигая, так что даже усы замерли:
– Ты.
– Я???
О себе Петров как-то не подумал.
Ночной звонок взорвал тишину, и Рита почему-то сразу поняла: что-то случилось.
– Дедушка умер, – коротко сказала тётя Зина.
Вот и всё… Последний родной, близкий человек ушел вслед за родителями, которые погибли в автокатастрофе десять лет назад… И опять сообщила об этом ей та же тётя Зина, дедушкина домработница и сиделка.
На старой дедушкиной даче, куда все приехали после похорон, куда-то исчезли покой и умиротворение, хотя дом, сосны и старый генеральский посёлок у платформы с соответствующим месту названием «Отдых» были на месте. По дому сновали незнакомые люди; неужели тётя Зина уже начала распоряжаться домом? Это было неприятно, хотя понятно было, что дом достанется по завещанию ей, такова была договорённость в обмен на то, что она ухаживала за дедушкой в последние его годы.
Перед поминками должны были зачитать завещание – учитывая дедушкины заслуги, а главное, что нотариус был его близким другом, в качестве исключения он делал это на выезде, а не в нотариальной конторе, как обычно. Хотя это было формальностью, всё равно было любопытно, как дедушка распорядился своим имуществом разной степени ценности; а особенно интересно было посмотреть, как родственники отреагируют на полученное (или не полученное) наследство. Все собрались в гостиной, нотариус в очках с тонкой оправой откашлялся и начал читать завещание. Как и ожидалось, дачу дедушка завещал Зине. Настал черёд московской квартиры родителей Риты, записанной на дедушку, в которой они жили втроём, кроме нечастых отъездов дедушки на дачу. Все встрепенулись, когда оказалось, что она тоже досталась тёте Зине, а не Рите, как ожидалось.