Любопытно, что тогда, когда летом 1990 года я стал генеральным директором Департамента внешнеэкономических связей, первым моим посетителем был совершенно мне незнакомый Гатис Крузе. Он пришел и просто сказал, что очень хочет стать моим заместителем. Что-то в нем мне сразу же не понравилось, на работу я его, конечно, не взял. И так все сложилось, что я стал для него почти врагом. Г. Крузе в своей визитной карточке, будучи сам директором департамента внешних связей Министерства сельского хозяйства, назвал себя заместителем министра. Эту его визитную карточку я показал И. Годманису, который тоже насторожился и распорядился Г. Крузе уволить. Д. Гегерс его уволил, но тут же создал управление под таким же названием и назначил его начальником. Я не могу точно утверждать, но уверенность в том, что между ними имеются какие-то тесные связи, у меня есть. Не забыл я и о задуманной Г. Крузе афере, в которую мы, слава Богу, не ввязались: покупка за 3 млн немецких марок формы бывшей армии ГДР. Под предлогом переодеть нашу полицию, ведь эра советской милиции закончилась, был принят Закон о полиции; новой формы, конечно, не было. Д. Гегерс и Г. Крузе – оба большие специалисты по делам полиции и армии – поехали в Германию и без какого-либо согласования заключили договор. Однако одобрения правительства этой, на их взгляд, очень выгодной сделке, они не получили, тем не менее носились с этой идеей они еще довольно долго.
Когда я еще был на стадии утверждения в должности директора Департамента, то я в качестве приглашенного в первый раз участвовал в заседании Совета министров. Помню, что в тот раз я искренне восхищался способностью И. Годманиса вести себя с министрами, которые были намного опытнее и старше его. С тех пор и до начала 1993 года в заседаниях СМ, в том числе и закрытых (во время январских событий 1991 года и в августовский путч), я участвовал регулярно. У меня была великолепная возможность наблюдать, как они проходят, анализировать и делать выводы, т. е. учиться. Несомненно, что эти заседания были под стать самому И. Годманису, ощущалась его твердая рука. При этом, разумеется, сказывалось и отсутствие соответствующего опыта, заседания всегда были недостаточно подготовлены. Всегда возникала возможность завалить нужное решение, и, с другой стороны, можно было принять совершенно сырое постановление. Часто бывало и так, что не придерживались принятой повестки дня, при этом сам И. Годманис заявлял, что должны обсуждать то-то и то-то, но еще важнее что-то другое, и тут же начинал.