– Ну, все, – выдохнул Толя, сев в кресло, – приехали. Может, Дерюгина включить?
– Да нет уж, – поднял я руки, – не надо. Включи музыку уж тогда лучше.
– «Лайбах», – сказал Толя, поднимаясь.
Мы стали нагружаться водкой под «Лайбах». Вскоре Трэш попросил поставить «Кэннибал корпс», что меня уже просто огорчило. Музыкальный кружок какой-то. Но у Толи «каннибалов» не оказалось, слава богу.
– Есть Дерюгин, – сказал он.
– Что тебя на Дерюгине так заклинило? – рассмеялся я, не представляя, как можно пить под лекции.
Толя невидяще посмотрел на меня и поставил кассету с философом. В принципе, через десять секунд никто Дерюгина уже не слушал. Я уже давно заметил, что Коля, разливая водку, себе наливает в два раза меньше, под Дерюгина он стал нагло лить себе только треть. Также я обратил внимание на то, что он внимательно прислушивается к тому, что говорят другие. Другими были двое: я и Трэш. Уж не стукач ли, подумалось мне. Хотя, какой ему прок от меня? Никакого. Вряд ли. Я отбросил эту мысль.
Дерюгин что-то проорал насчет какого-то Мойдодыра, употребляя французские имена и названия, и тут кассета закончилась. Надо сказать, что все стали говорить громче, нежели до этого. Толя стал красным и каким-то мрачноватым. Коля начал рассказывать какую-то пошлую, в смысле – глупую, историю о какой-то глупой, в смысле – малолетней, целке. Я неудачно его перебил каким-то восклицанием с переходом на подобную пошлую тему. Потом пошел в туалет, так толком и не рассказав свою историю, и не дав толком ему рассказать свою. Впрочем, его была явно дурацкая. Я вернулся, когда Коля рассказывал что-то на военно-бойцовскую тему из разряда: «не буду, конечно, хвастаться, но я реально крут».
– Вы-то с оружием, понятно, не знакомы, – заметил он, имея в виду меня и Трэша, и собрался продолжать свой рассказ, но я его перебил, немного оскорбленный:
– С какого перепугу? У меня в армии и АКС был, и ПМ был. У меня даже противогаз был, – сказал я, пытаясь пошутить, но, вероятно, прозвучало это не как шутка.
Какая-то тень пробежала по лицу Коли.
– У меня в военном билете все это записано. Он у меня в куртке, – не успокоился я.
– Покажи, – с чуть заметным раздражением произнес Коля.
Я с готовностью поднялся, пошел в коридор. Военного билета в куртке не оказалось.
– Дома оставил, значит, – сказал я, вернувшись.