В долине, в негустом лесу, прямо у грунтовой дороги, уходящей через холмы в горы, был организован временный лагерь для координации операции. Несколько десятков быстросборных помещений-контейнеров из термопластика и полсотни длинных серых палаток, полевых казарм. Стояли ряды машин для пехоты и броневики. За дорогой, на расчищенном от деревьев участке, были развёрнуты мобильные посадочные площадки для квадрокоптеров. Высилась навигационная вышка для телеметрии. Несколько летательных машин стояли с замершими винтами и отрытыми люками. Мелькали фонари специалистов обслуживающего персонала. Доносился металлический лязг. Шла дозаправка и перезарядка. Часть посадочных площадок пустовала. «Птички» были в деле. Проблесковые желтые маячки по краям темных квадратов вяло вспыхивали, вертелись, вспыхивая ожидая возвращения машин, чтобы показать им место приземления.
Несмотря на ночь, лагерь жил военно-полевой жизнью. У палаток и контейнеров ходили часовые. Быстрым шагом, колоннами, перемещались солдаты под командой офицеров. Операция была в разгаре, поэтому темп боевой работы не ослабевал все последние дни. Подразделения техобслуживания ставили новые тарелки связи, машины-мехоруки таскали грузы. То там, то здесь доносились громкие команды, что-то шипело, стучало, сигналило. Отовсюду несло металлом, резким запахом термо-изоляции, машинами, потными телами и топливом.
В лагерь с дороги въехала колонна машин в сопровождении тяжелого транспортера и, съехав в кювет, остановилась у казарм. Солдаты спрыгивали на землю, офицеры подгоняли их. Одна машина, не останавливаясь, свернула в сторону контейнеров с тарелкой связи на крыше. Черная эмблема на двери одного из зданий указывала на расположение штаба. Туда сходились все линии управления. Машина, подъехав, резко затормозила у пропускного бокса, но ровно настолько, насколько было положено это делать перед командным пунктом. Сантиметр в сантиметр. Часовые у дверей хмуро смотрели на водителя. С переднего сиденья, слез лейтенант в хорошо подогнанной форме, чистой и выглаженной, что сильно отличало его от солдат и офицеров в полевом лагере. Дополняла прилизанный вид причёска с расчёсанными и уложенными волосами, чуть длиннее, чем нужно по уставу, но не настолько, чтобы вызывать гнев кросс-старшины. Ровно в точку, для вида бывалого служаки. Ну, или чтобы казаться таким. Лейтенант подхватил кепи, пригладил и без того зализанные волосы и, достав из кармана пропуск, аккуратно приклеил его на нагрудный клапан мундира. Он забрал из машины плоский черный скреч для файлов, и, только тогда захлопнув дверь, махнул водителю. Тот злобно посмотрел на него, так газанул назад, что пыль, поднявшись из-под колёс, быстро осела на припомаженных волосах офицера.