Они пригнулись и прищурились, стараясь разглядеть в мигании оранжевого света росчерки на броне.
Лейтенант тоже прищурился, но ничего нельзя было рассмотреть с такого расстояния. Он покачал головой и хотел указать часовым на недостойное поведение на посту, но повернулся, услышав, как от посадочных площадок быстро двигается машина. Тот же водитель, с которым он ехал сюда, не разбирая дороги, вырулил из кювета и на скорости перемахнув дорогу, лихо подкатил к штабу. Машина резко остановилась. Его довольное лицо мелькнуло за бронестеклом. Он повернулся к пассажиру и что-то сказал. Тот протянул руку, крепко пожал и вылез устало из кабины. С задних сидений слезли ещё двое.
– Капитан Метис, – зашипел часовой, узнав первого, и они с товарищем расступились. Их примеру поневоле последовал лейтенант, разглядывая капитана и его сопровождающих.
Три фигуры в серой поношенной форме. Капитан – чуть впереди. Двое – сзади, почти сомкнувшись. Всегда настороже, даже в лагере, ещё не привыкнув, что они прибыли на охраняемую территорию, эти люди, привыкшие к опасности, воспринимали её, как постоянное чувство, мотивирующее всегда и везде охранять свою жизнь. Пружинящей походкой они следовали за капитаном. Лейтенант с прилизанными волосами оценил их неряшливый вид. Винтовки, косо свисающие через грудь, бронелаты с убранными наплечниками, что запрещено было по уставу, напичканные в карманы обоймы, навигатор, портативные аптечки, зарядные элементы, торчащие отовсюду, детонаторы, еле пристегнутые к ремням, спектр-очки, цепляющиеся за изношенные обручи коммутаторов. Но всё это было гармонично прилажено и функционально распределено. Удобно в бою. А эти люди бывали в нём не раз. Усталые обветренные лица обрамляли короткие бороды. У всех троих на правом рукаве отсвечивала эмблема оскаленной собачьей морды. Всё это не напоминало образцовых солдат. Это напоминало убийц. Спокойно и размеренно шагающих в штаб.
Когда капитан приблизился, часовые с непроницаемыми лицами молча отдали честь. Он холодным взглядом посмотрел на уставившегося на него лейтенанта. Тот уставился на оскаленную морду пса на эмблеме на рукаве капитана. На самом краю эмблемы, незамеченная, засохла капля крови. Не рисунок, а темное бардовое пятнышко. Капитан смотрел на кружку с кофе в его руке. Молчаливый вопрос и завораживающий тусклый взгляд подтолкнули лейтенанта невозмутимо протянуть ему бокал. Из кружки поднимались струйки пара. Капитан вдохнул аромат и сипло произнес: