– Пффф, – Вачонски легонько стукнул по столу. – И двести тысяч поджарились в огне.
– Сколько потом сдохло от СВЧ? – передразнил его Прохор. – Миллион? Прежде чем поняли принцип микроволн? Одно ИМРТ чего стоило! Благие намерения?
– Не важно, – перебил его капитан. – В чем суть ваших сомнений? Сам факт, что кто-то выскочил вперёд и принялся, расталкивая всех, выбивать себе место получше, наплевав на других, не может быть чем-то оправдан. Почему все должны спокойно это сносить? У них был шанс. Решить, как ты видишь себя в цивилизованном мире.
– Вы говорите о синдикате? – переспросил Боннар.
– Ну и тупица же ты, – чуть не воткнул в него вилку Вачонски. – Нет, блин, капитан имел в виду разговор о святой девственнице, которая ждёт тебя в увольнительной.
Солдаты заржали.
– Я этих ублюдков бы давно выкосил вместо тупых рейдов с юристами, – продолжил он. Всё к этому шло.
– Есть закон, и мы – его исполнители, – повторил Метис.
– Если суть не в провидении и желании достичь мечты человечества о вечной жизни, то по факту это только искра от пламени, – задумался Прохор.
– Какое, нахрен, пламя? – плевался не пережёванным горошком Вачонски. – Только тупым неясно, насколько чужда эта хрень всему живому. Никто не вправе решать, кому жить, кому нет. Хирург помог, и всё. И мне, и ему, – он ткнул в Боннара, – когда нас собрали по кускам. Но нет дальше ничего. Если не суждено тебе жить. Не можешь ты нарушать этот закон. Это всё…
Капитан предупредительно поднял палец и указал на него. Вачонски осекся и опять начал ожесточённо жевать. Несколько секунд сдерживался и потом продолжил:
– При всём уважении, капитан, я не хочу поднимать вопрос о культе и церкви Предтечи, но моё мнение – всё это не нужно. Вообще.
– Я закончу за тебя, – Прохор смотрел на капитана. – Суть – в деньгах. И всё, что всегда желала церковь, послушные прихожане.
– Я очень надеюсь, что это всё будет переварено вами именно здесь и не более, – капитан осмотрел присутствующих. – А потом, когда будете гадить этими брикетами, не забудьте смыть своё дерьмо вместе с этими мыслями. В тишине и одиночестве. Без вмешательства особого отдела.
– Конечно, капитан, – Боннар кивнул и посмотрел на Вачонски. – Просто изначально некоторые раскудахтались.
Вачонски беззлобно взглянул на него и, отодвинув пустой поднос, сдержал отрыжку.