– А вполне возможно, – подхватывает разговор мама. – Все верно. Слева сквер с деревьями и фанерка с красной полосой.
Я помню первые свои ясли. Вместе с такими же ползуночниками сижу на ковре. Слева от нас нижняя часть черного фортепиано с изогнутыми массивными боковинами. Помню, как укусила за щеку одного назойливого карапуза. Он сморщил мордашку и громко заревел.
– А, знаешь, – говорит мне мама, – Я как то однажды пришла за тобой в ясли, а воспитательница мне говорит, – «У вашей Вари появился жених, он не отходит от нее и целует пальчики». Я с чувством вскипающей тещинской ревности прошу его показать. Воспитательница приоткрывает дверь в группу. – «Вот он». – Вот этот? Белобрысый какой-то и сопливый. Фу. А потом ты и правда вдруг зачем-то его тяпнула за щеку.
Я помню свой второй детский сад. Мне уже года два. Он был деревянный, и там всегда было очень жарко. В холле прямо посередине располагалась огромная лестница. Она была выкрашена масляной краской в виде ковровой дорожки. У нее были невысокие гладкие ступеньки, и по ним было удобно скатываться прямо на попе, когда тебя приходили забирать из сада.
– А санки? Мама, ты помнишь, как у нас в саду сперли санки? – я начинаю смеяться.
– Еще бы не помнить, я даже вычислила эту гадину, но она так и не созналась. Мне потом пришлось, пока новые санки не купили, тебя на руках таскать. Ты ж в шубах, да шапках с валенками, как колобок была, еще и изрядно тяжеленный. А лестница была вовсе не большая, как ты говоришь, просто ты была маленькая, – улыбается мне мама.
В этом садике была круглосуточная группа, и я там часто оставалась на ночь. Неподалеку от детсада был каток. Там допоздна играла музыка. И я под нее засыпала.
– Мама, а мы в садик ходили мимо какой-то воинской части, да? – спрашиваю я.
– Это не воинская часть, это военное училище. – отвечает мама. Помнишь, как однажды я тащила тебя на руках, а у курсантиков было построение. И ты с серьезным видом им выдала – «Здавова, садаты!» У них со смеху весь строй развалился.
– Нет, – смеюсь я, – Такое не помню. Зато я помню, как ты меня в сугробы кидала. В такие огромные и пушистые, а я смеялась.
– А тебе так нравилось это развлечение. Только суровые сибирячки, проходящие мимо, поглядывали на меня осуждающе.
– Ой, да ты всегда шалила, – улыбаюсь я. – Тебе вечно приходилось делать замечания. И вообще, кто из нас дочь, а кто мать? … Мам, я еще помню свой большой трехколесный велосипед. Я на нем Аленку в школу провожала, когда тепло было. Кстати, почему мы его не забрали, когда уезжали?