– А что тебе не по нраву? – спросила его Кикимора.
– Да не успокоятся они, пока не найдут десяток яиц, ты разве людей не знаешь.
– Да знаю, – согласилась Кикимора.
– И что же нам делать?
– А подождем, может до нас и не дойдет дело.
Только напрасно она надеялась на то. Три всадника уже неслись по лесной поляне.
– Это что за такое? – удивился Леший.-
– Как что, – вынырнул Колобок из-под куста.
Только ли он появился или давно подслушивал, кто его знает.
– Всем яиц золотых захотелось, царь своих сыновей отправил найти или украсть, или как получится, ведь те яйца так дворец освещают, что никакого больше огня и света не надо.
И пока два всадника растаяли где-то вдали, младший Иван Царевич около камня перепутного остановился.
Кикимора направилась к нему:
– Ой, бабушка, – услышали остальные голос царевича, – мне кот Макар сказал, что тебе ведомо, куда надо идти, чтобы до яиц добраться.
Кикимора поняла, что царевич ее с Ягой перепутал, или кот хитрый что-то не так сделал, только делать было нечего, стала она рассказывать Ивану, куда он должен пойти и что сделать, чтобы свое яйцо найти да целым с ним домой вернуться.
– Вот тебе и Кикимора, – усмехнулся Леший, – тут Яга наша отдыхает.
– И Серый волк тоже, она сама и с царевичем погуляет, и яйцо для него раздобудет.
Кикимора и на самом деле куда-то запропастилась. Но они скоро об ее исчезновении позабыли, а о царевиче и подавно, сколько тут царевичей разных ходит – бродит.
В лесу появился не кто-нибудь, а новый медведь. Ну, может быть не такой большой, медвежонок еще, но он много чего переделал за несколько дней.
А дело было так.
А дело было так, пока Леший с Колобком гадали, куда делась их Кикимора с царевичем, а потом Колобок провожал утенка домой. Не мог же он такого маленького одного отпустить, в то самое время и раздалась песенка на лесной тропинке.
Я собрался в дорогу, а тропинка забыта.
И мне грустно немного, а Леший сердитый.
Все молчит и страдает, и грустит Водяной,
Песни здесь распевает только заяц со мной.
Но осилим мы путь ьль во мраке кромешном,
И грустит Водяной, и задумался Леший,
Все ворчит, попрекает, словно я виноват.
Только птица порхает, и лягушки кричат.
Будем мы до рассвета в темноте у костра
Песню страшную ветра слушать, снова пора.
Завтра в путь отправляться, но узнать бы куда.