И суд людской мне сердцем не понять.
Сеньоре Элизабет Шавер Диниз
Меж мной и планетою облаки Духа.
В них тонут Земли голоса и шумы.
Лишь грай достигает духовного уха.
Я псальмами птиц, как росою, омыт;
Росой – благодатным небесным нектаром.
А птицы, не ангелы ль? – Я не пойму…
Ах, облаки Духа, святые отары
И песни существ, недоступных уму…
И я с моей лирой духовной, как птица,
И Пастырь, кто облаки нудит парить,
И счастье любви, что не может не сбыться —
Бессмысленно всё, если жизнь не любить,
Не плакать в молитвенном благоговенье
Пред Вышним и перед тобой, суета.
Любя, я в стихах – выраженье горенья.
В моём духославье Небес красота.
Я птица бесплотная, песня святая
Во стаде любовных духовных сердец…
Спасибо за счастье любить, мой Творец,
И струны духовными трогать перстами.
Кучевые облака в Сао-Жозе-ду-рио-прету
Ничтожество и наглость – брат с сестрой.
Их уровень един: наглец всегда ничтожен.
Будь с наглецом предельно осторожен,
Не оскверняй свой дух с ничтожеством войной.
Убожество в словах не победить:
Отточен ум его на блуд и словопренья.
Ложь насмерть защищает своё мненье.
Защита лишь в оном: ничтожество… любить.
Пускай кидается, как злобный пёс. —
Молчать, не нарушая самообладанья.
И, посылая мысленно признанья
В любви,
молитвенных не отрешаться грёз —
И – душу не смутить нечистотой!
Ничтожество и наглость цели не достигнут.
И злоба опозоренная сникнет.
И поцелует непорочные уста
Тот Дух, что у Небес ты испросил.
Позор сестре и брату обеспечен.
Земной путь наглости убожеством отмечен.
А ты, им не поддавшись, благодать вкусил.
Лука Джордано, Святой архангел Михаил ранит сатану
(Двадцатый взгляд
на изображение девственного лика святой Лузии,
что в притворе храма её имени в Сидаджи Нова в Белу-Оризонти)
Как глубоко любовное молчанье,
А рассужденья о Всевышнем так мелки…
Опутанный речами дух дичает.
И я, словесному безумью вопреки,
Молчу.
В молчанье девственно сознанье.
Его любовью заполняю пустоту.
Как сладостны душе Любви касанья!
Люблю – и налагаю на уста узду,
Благоговея пред сознанья чашей,
Наполненной святой Любовью до краёв,
И причащаюсь благодатью вящей…
Любовь так далека от музыки и слов.
Она молчит, как взгляд святой Лузии.
В нём тайна, недоступная людским словам.
Смотрю, люблю – и суета бессильна.
И духом дух Лузии жажду целовать,