Платье Даше помогла выбрать мама Даниэля – Дороти, они целый день ездили по разным бутикам, выбирали, мерили что-то. Даше нравились все платья, но будущая свекровь отрицательно мотала головой, и платье приходилось снимать. В конце концов, Дашу погрузили в какое-то пышное облако, которое плотно легко по талии, холодя спину и руки сеткой из мерцающих камней, но ниже талии оно превращалось в нечто необъяснимое, струящееся и воздушное, роскошное, но в тоже время скромное – это было настолько красиво, что дух захватило. Даша оглянулась на Дороти, держащую длинный шлейф, и по изумленному лицу поняла, что они нашли то платье, которое так долго искали.
Даша не понимала, как ей могло быть так легко в таком платье, как можно не устать от щемящей душу радости, переполняющей её и бьющей через край, от всех переживаний и передвижений этого дня, но, не смотря на все свои странные мысли, она чувствовала только восторг и безумное желание смеяться. Даниэль тоже был закружен волной гостей и поздравлений, Даша теряла его из виду, но всегда чувствовала, что он рядом. Она даже рада была, что он исчезает из её поля зрения, потому что он был настолько красив в этот день, что голова её кружилась от ослепляющего величия его лица. Первую половину дня Кристиан был у всех бабушек и дедушек на руках по очереди, но после торжественной регистрации их законного брака Даша не смогла быть без него, забрала его у мамы и крепко держала его ручку до тех пор, пока Даниэль не взял его на руки. Вся свадьба была такой громкой и в то же время уютной, что в одиннадцать вечера гости с теплыми улыбками отправили молодоженов домой. Кристиан спал на руках у Даниэля и не проснулся ни в машине, ни в лифте, ни в квартире. Даниэль аккуратно забрался с ним на постель и замер, полулежа с ним на руках.
– Ты можешь его положить, он не проснется.
Даша поцеловала мужа в висок, сделала шаг назад и стала не спеша вынимать из волос невидимки и шпильки.
– Я не хочу. Я хочу, чтоб он больше был со мной.
Он сказал непонятную фразу, но Даша поняла её, как ей казалось, до каждой буквы. Она сняла с Даниэля его туфли, развязала галстук-бабочку, расстегнула несколько пуговок на рубашке. Самостоятельно снять платье с себя она не могла, пуговицы были на спине. Она села спиной к Даниэлю, села молча, но он все понял, одной рукой пробежался по её волосам, шее, вдоль позвоночника. Для его музыкальных пальцев мелкие пуговки были чем-то вроде разминки, он расстегнул их все одной рукой за несколько коротких мгновений.