Сегодня Сеня Жареный забавную байку рассказал – да и получилось всё прямо по рассказанному, хоть печатай. Легенды бомжей большого города…
Среди бомжей тоже есть иерархия: в самом низу – бутылочники, потом картонщики – собирают бумагу и картонные коробки, а за ними металлисты – элита, живут с металлического лома. Мы вот – бутылочники, выше пока не прыгнули. Но ничуть не печалимся, потому что ни у кого, кроме нас, нет Мифа… Вот Жареный сегодня его нам, новичкам, и поведал.
Якобы самое важное для бомжа занятие – сбор бутылок, и не потому, что деньги, – какие там деньги за стеклотару, – а потому, что есть среди всех бутылок такая Особая Бутылочка. Все бомжи именно ее ищут – ну, кто понимает, конечно, и кто про эту Особую Бутылочку знает. А знают многие, потому и собирается стеклотара в городе Екатеринбурге чисто и со старанием.
Бутылочка эта впрямь не простая – всю жизнь человеку изменить может. С виду – как другие бутылки, может, даже грязная или надколотая, а может, и только что оставленная, чистая. Главное, как она тебя встретит. Не ты ее, а она тебя, понимаешь? Не понимаешь? Ну вот смотри, идешь ты, к примеру, по Ленина или по Малышева, а может, и на Мельковскую или Техническую какую-нибудь тебя занесло – неважно. Идешь ты, бредешь себе, по сторонам со старанием смотришь, в мусорные урны заглядываешь – охотишься, стало быть. И вдруг как толкает тебя: глядь, а она лежит, понимаешь, непременно лежит, а не стоит – и горлышком на тебя смотрит. И тихонько так поворачивается – от ветра будто. Но не ветер это, ребята, нет, не он. Это Фортуна ее поворачивает к тебе – или там Рок какой-нибудь, не знаю. Погодите ржать-то, пользуйтесь, пока я хмельной и добрый – бывший интеллигент всё-таки, как вон Толик Доцент. Толян, слышь? Вот она повернулась к тебе и как поцеловала тебя вроде: горлышко сузилось и опять округлилось. Да, не бывает. Но у Маньки Обсевка было, мне ее напарница рассказывала. Да разве бы без того Манька в люди выбилась – из вокзальной в благородную б…, которая у почтамта работает? Ну вот…
Да, ржали мы, ржали, матерились весело и необидно на Жареного – а ведь случилось. Сегодня же и произошло.
Шел я, как Жареный и повествовал, по Технической – глядь, она! Лежит, и ветром ее ко мне повернуло. Тут то ли снежинка в глаз влетела, то ли слеза от ветра навернулась: горлышко-то сузилось на миг и разгладилось, круглое опять. Я стою и думаю: а ведь не сказал Жареный, что с ней делать-то надо. Брать ли ее, не брать ли? Пока думал, ветер дунул посильней, да и укатилась бутылочка по магазинной ступеньке вниз – бац! Была бутылочка – стали осколочки. Плюнул я да пошел. Фольклор он и есть фольклор.