– Ну ясно, – понимающе кивнула Шэй. – Мне тоже. Мне тоже до смерти надоело болтаться одной.
– Сколько же тебе осталось?
Шэй ответила не задумываясь:
– Два месяца и двадцать шесть дней.
Тэлли на миг замерла от изумления.
– Это точно?
– Конечно точно.
Тэлли почувствовала, как ее губы расползаются в широченной улыбке. Она повалилась на спину, громко хохоча.
– Ты, наверное, шутишь. Мы с тобой родились в один и тот же день.
– Не может быть.
– А вот и может. И это здорово. Мы вместе станем красотками!
Шэй немного помолчала.
– Ну да, получается, что так.
– Девятое сентября, да?
Шэй кивнула.
– Вот круто. Я хочу сказать, что я бы не вынесла, если бы пришлось еще одного друга потерять. Понимаешь? Нам с тобой не стоит переживать из-за того, что одна из нас бросит другую.
Шэй села ровно, ее улыбка исчезла.
– Я бы тебя и так не бросила. Тэлли смущенно заморгала.
– Я не сказала, что ты бросила бы… Но…
– Но – что?
– Но когда становятся красотками и красавцами, перебираются в Нью-Красотаун.
– Да? И что? Похорошевшим разрешается приходить сюда. Или писать.
Тэлли фыркнула.
– Но только они этого не делают.
– Я бы сделала.
Шэй устремила взгляд на другой берег реки, на шпили бальных башен, и решительно впилась зубами в ноготь.
– Я бы тоже, Шэй. Я бы к тебе приходила.
– Ты уверена?
– Да. Правда.
Шэй пожала плечами, улеглась на спину и стала смотреть на облака.
– Ну ладно. Но ты не первая, между прочим, кто такое обещает.
– Да, знаю.
Несколько минут они молчали. Тучи медленно проплывали по небу, время от времени заслоняя солнце, воздух становился прохладнее. Тэлли подумала о Перисе, попыталась вспомнить, как он выглядел, когда откликался на прозвище Шнобель. Почему-то теперь она не могла вспомнить его уродливое лицо. Словно те минуты, когда она увидела его красавцем, стерли воспоминания длиной в целую жизнь. Теперь она помнила только Периса-красавчика. Нынешние глаза, нынешнюю улыбку.
– Интересно, почему они никогда не возвращаются? – задумчиво произнесла Шэй. – Даже в гости не приходят.
Тэлли сглотнула подступивший к горлу ком.
– Потому что мы такие уродливые, Худышка, вот почему.