Вот что писал об этих событиях сподвижник Осипова, сын "паршивой
овцы дома Романовых", Александр Николаевич Искандер-Романов в своих
мемуарах:
«Итак, иду и являюсь в штаб повстанцев. Меня любезно
встречают Осипов, Гагенский и К. Меня покоробило, что они были
пьяны. Но может быть, выпить пришлось для успокоения нервов и для
храбрости. Получаю винтовку и в командование роту мадьяр, с
которыми и беру с налёта кладбище с засевшими там большевиками.
Затем мне дают человек шестьдесят детей: гимназистов, кадетиков и
штатских „добровольцев-охотников“. Половина, если не больше, из них
и ружья никогда не держала в руках. Пришлось, на скорость, учить их
хоть обращаться с ружьем и показать, что нужно делать, чтобы не
выпалить случайно в спину своему же товарищу. С этой „ротой“, мне
дано было приказание охранять указанный район. Но у детей
воодушевления и старания оказалось много, и все обошлось без
„несчастных случаев“. В первой же стычке с взрослыми большевиками
они так подбодрились, что обезоружили их и взяли в плен человек
тридцать пять… Наша „детская игра“ длилась всего сутки. До нас
иногда доходили слухи о том, что делается в городе. За это время
нас раза два покормили и напоили горячим чаем жители занятого нами
квартала. Но вот прибегает под вечер второго дня гимназистик и
шепчет мне, что „отряд повстанцев покинул город, восстание сорвано
рабочими, бывшими на нашей стороне“. Спровоцированные
большевиками-главарями (по нашему, конечно, упущению), они были
приглашены явиться якобы за оружием и патронами в мастерские
завода. Их впустили и затем заперли там, угрожая оружием. Восстание
лишилось главных сил. Решил проверить „донесение“ и с четырьмя
„телохранителями“ пошёл на главную почту, которая была недалеко.
Прихожу и вижу полную растерянность и отчаяние среди там
присутствующих повстанцев … Задумался, что делать. Решил, что надо
сперва спасать „детскую роту“. Приказал им немедленно засунуть
куда-либо оружие и бежать домой к их родителям (верно, уже
потерявшим голову от беспокойства — за некоторыми матери уже
приходили и за руку уводили воинов горько плачущих), ложиться
спать, а наутро никому ни слова о том, где они были и что делали
накануне. Будто это все они во сне видели. Всю речь к детям держал
насколько мог убедительно …: Обещали всё исполнить в
точности…»