– Почему?
– Он указал на то, что он не самый большой поклонник полиции.
– Как именно он на это указал?
Гиллис серьезен. Он надеется, что Мануэль кому-нибудь угрожал.
– Мистер Мануэль выразил свою враждебность к полиции… – Даудолл колеблется, подбирая слова, – в неизящном, связанном с деторождением предложении из трех слов.
У зала уходит мгновение, чтобы услышать про фразу из трех слов. Внезапная приливная волна ломающего напряжение смеха: «ха-ха-ха!» проносится по залу суда. Похоже, здесь присутствующие будут повторять этот диалог другим, но никто больше не сочтет его хоть сколько-нибудь смешным. Для присутствующих это препотешно, потому что они мысленно слышали: «В п…ду полицию!» на официальном заседании, потому что окровавленные одежды и оружие и лифчик лежат на демонстрационном столе, потому что они едва сидят на своих местах.
Прилив смеха стихает, и все чувствуют себя освеженными.
Даудолл продолжает:
– Я сказал мистеру Мануэлю, что недостаток деталей заставляет меня прийти к выводу, что его история недостоверна. Потом я ушел.
– Вы виделись с мистером Мануэлем снова?
– Да. Я получил от него еще одно письмо. Он писал, что у него есть добавочная информация.
– Что говорилось в том письме?
– Там намекалось, что на сей раз он желает сообщить мне детали. Поэтому я отправился повидаться с ним во второй раз. Это была более продуктивная встреча.
Рассказывая о той встрече, Даудолл вспоминает ее. Теперь ему не приходится так осторожничать, потому что в тот раз он отправился к Мануэлю не как его юрист.
Питер Мануэль сидит за столом в темно-серой тюремной комнате для свиданий, пахнущей лизолом[18] и отчаянием. Он сжал руки перед собой, глядя на Даудолла из-под нависших бровей, но выглядит щеголевато даже в грубой тюремной форме.
Они заканчивают со вступительными фразами, после чего Мануэль подается вперед и говорит низким рычащим голосом:
– Я знаю, чьих рук дело убийства Уоттов, и это сделал не Уильям Уотт.
Даудолл вызывает его на разговор показной незаинтересованностью:
– Да, вы уже говорили об этом. Чего я только не слышал со всех сторон…
Мануэль ухмыляется:
– Так вам нужны детали?
Даудолл никогда не забудет выражение лица Мануэля, когда тот тихо излагает историю. Глаза полузакрыты, губы расслаблены, щеки розовеют почти девичьим румянцем. Рассказывая, он смотрит через плечо Даудолла, и его руки тоже ведут свой рассказ.