И новую изобрели муку Обнажив ее, связали ей ноги и влачили на канате по земле. И, влачимая по земле, она взывала к Господу: «Господи Иисусе Христе, покрой создание Твое, чтобы на наготу его не смотрели нечестивые очи».
И светлый облик сошел с неба и облек святую, как брачной одеждой.
Пришел один жестокий воин, Евсевий, и просил у Максима позволения мучить Фавсту. И началась тогда одна из тех пыток, при описании которых содрогаешься всем существом своим. В своей кузнице Евсевий забил длинные гвозди в голову, в лоб, в грудь и в глаза Фавсты.
Давняя жажда мученицы исполнялась: она несла крестную муку, и тело ее было пронзено, как некогда на кресте тело Христово. Что терпела она с пронзенной головой, с пронзенными глазами, со страшным шаром вместо головы, из которого обильно струилась кровь?
«Господи мой, – молилась она в том священном исступлении, в котором уже не чувствуется мука, – этими страданиями моими молю я Тебя о Максиме-епархе: обрати сердце его, открой очи, соедини его с теми, которые исповедуют Тебя Богом».
Евсевий-палач, видя, что юная дева, вся пронзенная, с головой, истекающей кровью, как бы не чувствует никакой муки, велел принести большой котел, наполнить его смолой и серой и, растопив его, бросить в клокочущую страшную смолу Фавсту с Евиласием. Но в этом котле мученики стояли, как в прохладном месте, пели и славословили Бога. Огонь внезапно погас, и котел оказался холодным.
Чудо, которого просила у Бога мученица, совершилось: Максим-епарх уверовал.
«Боже вечный, – раздался вопль его к тому небу, с которым он враждовал, – сделай и меня участником страданий за Тебя рабы Твоей Фавсты. Прими и меня, окаянного, учини меня с двумя третьим, чтобы я, худой и меньший, пополнил то священное число троичное в образе Троицы Пресвятой, христианами исповедуемой. Господи Боже сил, яви Твою благостыню мне, недостойному рабу Твоему, и взыщи меня милосердием Твоим, чтобы на мне, мученике, прославилось имя святое Твое».
И вдруг отверзлись небеса и виден был епарху Сын Божий с ликами ангелов и архангелов, с собором святых, сияющих паче солнца…
Укрепляемый этим дивным зрелищем, епарх возгласил: «Господи, прими меня, как раба Твоего Евиласия. Не помяни беззаконий и неправд моих!..»
И, сам осуждая себя на муку, Максим подбежал к котлу, в котором были святая Фавста и святой Евиласий, и, воззрев на небо, перекрестился и воскликнул: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, я иду к вам!» И, сбросив с себя одежду и снова перекрестившись, он бросился в котел. Фавста, видя нового мученика, прославила Бога.