Покинув седло, жрица подплыла к Камню и несколько минут разглядывала знаки на нем, даже стерла рукавом легкий налет мха сбоку. Затем, будто опомнившись, бережно положила монету к подножью, шепнула что-то, склонив голову, и вернулась к салту.
К проходу с Арены возвращались молча. Даголар и Эрувейн, попрощавшись, уплыли дальше, и Алестар их понимал. Слишком часто смотрели эти двое друг на друга, и даже их салту плыли совсем рядом, повинуясь воле хозяев, так что кариандец мог постоянно касаться то плеча, то волос Эруви, а та всякий раз вспыхивала, как утренняя заря. Видеть это было сладко и больно, внутри ныла дурацкая мучительная обида, напоминая, что если бы не его глупость и жестокость, сейчас и он мог бы так… Но с кем? Если бы тогда он не запечатлел Джиад…
Окончательно запутавшись, Алестар не сразу понял, что Джиад, плывущая рядом, что-то спрашивает.
– Что? – переспросил он, выныривая из мерзких, как грязная вода, мыслей.
– Этот Неизвестный Бог, – терпеливо повторила Джиад. – Откуда взялся его камень?
– Понятия не имею, – снова пожал плечами Алестар. – В незапамятные времена то ли нашелся на затонувшем корабле, то ли штормом принесло.
– Ну, из Чарисы такую махину никакая буря не приволокла бы, – задумчиво отозвалась жрица. – Там на чарийском надпись. Но я старый чарийский почти не знаю, да и буквы полустертые. Всего одно слово разобрала.
– Слово? Какое? – Алестар никогда не слышал о Чарисе, где бы она ни находилась.
– Всеядное, – серьезно сказала Джиад, только глаза у неё подозрительно блестели. – Не знаю, как зовут Неизвестного Бога, но на камне написано что-то про всеядное жи.
– Жи?
– Да. А дальше ничего не видно, – с сожалением подтвердила Джиад. – Но надеюсь, что просьбы этот Жи-как его-там действительно исполняет.
– А о чем ты просила? – стараясь говорить равнодушно, бросил Алестар.
– Я? Ни о чем, – легко и как-то грустно улыбнулась жрица. – Моя судьба в воле Малкависа, ему и решать, что с ней делать. Это была чужая монетка. Я попросила, чтобы Неизвестный Бог исполнил желание того, кто дал мне ее. И чтобы это исполненное желание не пошло во вред, конечно. Люди не всегда осторожны в желаниях.
– Это… точно, – с трудом выговорил Алестар, понимая, что не может и не хочет узнавать, кому принадлежит проклятая монета и чье счастье для Джиад дороже собственной мечты. Без того слишком больно.