В Братстве зажжённой искры. Альманах. Выпуск 5 - страница 3

Шрифт
Интервал
Вскипела в нем фантазия больная,
и десять клякс запечатлел картон:
и каждая из них была двойная.
Скажите, что бы значило сие?
У пациента сердце обмирало
когда давили тяжким пресс-папье
капустницу, монарха, адмирала.
Тянули пациенты кто куда:
увидят двое – пятку, третий – ухо,
кому-то там мерещилась еда.
кому-то представлялась половуха.
Он так пытался стать незаменим,
и так не мог никак угомониться,
что ни одна не пожелала с ним
вязаться подмосковная больница.
Так подложили доктору свинью,
тут закипела в нем волна протеста:
он отвалил в Швейцарию свою
на прежнее насиженное место.
Тут хорошо бы кончить карнавал,
но не накинешь через пропасть мостик,
из коей на Россию наплевал
великий мастер психодиагностик.
Швейцария не Русь, и посему
России доктор – как на пятке чирей.
Похоже, что диагноз ни к чему
там, где царят шизуха и делирий.
Все – 2016

Феликс Лукницкий


ВОЗРАСТ РЕШЕНИЙ

Когда тебе – до сорока,
И ты не лодырь в языках,
И времени ещё – река
И даже море, —
Тебе на Запад путь открыт,
И там любое из корыт
По горло удовлетворит,
И даже боле.
…Но вот – и с English ты на ты,
И с прошлым сожжены мосты,
И ты дошёл до той черты,
Когда забота
О будущем – уже не гнёт,
И всё само собой идёт,
И у тебя приличный счёт,
И рядом кто-то…
Всё гармонично, Dear Sir,
Но жизнь порой, как пресный сыр,
И тянет в экс-СССР,
Где ты родился…
И взят билет. И ты летишь.
Не в Копенгаген, не в Париж.
И силуэт знакомых крыш
В окне явился.
Вот и посадка: Ленинград!
И сердце бьётся невпопад,
И ты смущён, и очень рад,
Что он на месте.
Ведь с детства в нём тебе знаком
И каждый мост, и каждый дом,
И Летний Сад… И в горле ком —
Вполне уместен.
1998.

ДОРОГА В ИЗЯСЛАВЛЬ1

Сорок шестой… Из Шепетовки
Путь держим в воинскую часть.
Подводой – в тряской джигитовке —
Нам предстоит часов пять-шесть.
А в части той – кавалерийской
Служил двоюродный мой брат.
К нему нас – с некоторым риском
Отправил в лето Ленинград.
После голодных лет Блокады,
После бомбёжек и сирен, —
В садах белеющие хаты
Меня невольно брали в плен.
Телега нехотя скрипела,
А мама, косы распустив,
Украинские песни пела —
Дороге долгой супротив.

И звонко лился мамин голос

Среди окрестной тишины,

И уходил из клеток голод.

И больше не было Войны.

2004

* * *

«Я знаю – никакой моей вины…»

(А. Твардовский)

Я знаю – никакой моей заслуги,
Что пережил я засухи и вьюги,
Что высушили-вымели страну.
Следующая страница