Сейчас же я хочу подчеркнуть, что я не первая, кто рассматривает зависимость как усвоенное в результате определенного обучения поведение. Идея о том, что обучение играет важную роль в развитии зависимости, была принята всеми учеными, изучающими это состояние, и многими из тех, кто десятилетиями занимается его лечением. Нет такой теории, которая бы утверждала, что обучение не играет роли в возникновении зависимости. Действительно, один из первопроходцев в изучении зависимостей, Линдесмит, писал в 1947 году в своей книге «Зависимость и опиаты», что «зависимость возникает и укрепляется в процессе обучения в течение некоторого периода времени». Многочисленные исследователи и теоретики, такие как Пил, Нора Волков, Кент Берридж, Терри Робинсон, Йейн Браун, Джордж Энсли, Джин Хейман, Рой Уайз, Дэвид Данкен и Эдвард Ханцян, внесли неоценимый вклад в дискуссию, временами дополняя, а временами и опровергая друг друга.
Однако результаты дискуссий, указывающие на связь зависимости с процессом обучения, привлекли куда меньшее внимание. В этой книге я пытаюсь синтезировать высказанные учеными идеи, проливающие свет на лечение, профилактику и политику в отношении зависимости и оборота сильнодействующих веществ. Для начала хочу подчеркнуть, что я никоим образом не хочу сказать, что биология не имеет никакого отношения к наркотической зависимости, и тем более я не хочу утверждать, будто медикаментозное лечение не является часто полезным, а иногда и просто спасительным. Я также не хочу утверждать, будто в лечении зависимостей правит бал невежество. Проблема заключается в том, что мы, игнорируя роль обучения в возникновении зависимости, пытаемся затолкать ее в категорию медицинских расстройств или в категорию нарушения морали, куда зависимость не помещается, но мы продолжаем упрямо заталкивать ее туда, удивляясь, почему круглый колышек не входит в квадратную дырку.
Наше общество плохо справляется с заболеваниями, которые переходят грань между душой и телом, медициной и просвещением, психологией и психиатрией, психиатрией и неврологией. Вместо того, чтобы разобраться с этими пограничными явлениями, мы стремимся игнорировать те аспекты расстройства, которые не соответствуют предпочтительным взглядам, то есть игнорировать сложность цельной проблемы. Вспомните хотя бы споры о том, что предпочесть в лечении депрессии – лекарства или психотерапию, или продолжающиеся дебаты о том, является ли СДВГ болезнью, или это следствие педагогической запущенности чрезмерно активных детей. Вспомните о трудностях, с которыми сталкиваются родители, не знающие куда им обращаться – к врачу, классному руководителю или психотерапевту, – когда поведение ребенка начинает мешать ему учиться. Вспомните, наконец, баталии на тему о том, существуют ли на деле психические расстройства, или они представляют собой просто обусловленные воспитанием отклонения от общепринятой культурной нормы.