– голос, с легким налетом
французского акцента, раздался в пустоте, отвечая на вопросы
Луи.
Если бы у МакМерфи была возможность заплакать, то он непременно
сделал бы это, т.к. обладателем данного голоса был лик с внешностью
его покойной матери, что скончалась от рака за семь лет до его
собственной кончины. События, что развивались и закручивались
полным ходом напоминали своей сюрриалистичностью сон больного
шизофреника, но для Луи всё было реальным. Чем дольше велся этот
странный диалог меж ним и божественной сущностью, тем больше парень
понимал, что никогда не вернется к своей прежней жизни. Особенно
после нескольких ключевых слов, произнесённых собеседниками, т.к.
МакМерфи хоть и не был ярым фанатом сериала, набирающего всемирную
популярность, но смотрел его с большим интересом.
- Я… я… Не понимаю. Почему же всё-таки я? У меня нет каких-либо
навыков способных хоть как-то помочь вам. Я не лидер и не воин. Не
мудрец и не волшебник. Обычный клерк среднего звена без больших
амбиций, живущий размеренной повседневной жизнью. Вы говорите, что
я должен сокрушить древнее зло целого мира, вооружённого
некромантией и магией холода, ведущее за собой целую армию мертвых.
Это же… просто невозможно. – Луи был обескуражен и совершенно
запутан мотивами божества, пред которым он находился. Для него –
обычного человека, всё, что происходило, было нелогичным и
бессвязным.
- Ты знаешь о предстоящей Битве за Рассвет и об угрозе
за Стеной. Это уже больше, чем мы можем ожидать от обычного
человека, поверь нам, юный Эдмунд. Ты прав, у тебя нет навыков
достойных короля или же воина, но у тебя есть душа, что может
возродится, кровь, что может вскипеть и повести за собой армию,
воля, что не даст тебе сдаться, а того, чего у тебя не хватает, мы
восполним нашей силой и наследием, которое ты обретешь, вернувшись
в мир живых. Поверь в себя, юный Эдмунд, как мы верим в тебя –
нашего чемпиона. – ласковый голос успокоил всю тревогу,
внезапно накатившую на Луи. Он напоминал собой легкий осенний
ветерок, а его обладательница была так похожа на его первую
школьную любовь – Кесси Сандерс, что будь у МакМерфи сердце, оно бы
непременно забилось с удвоенной силой. Кажется, он успел не только
умереть, но и повторно влюбиться.
- И всё же. Неужели у меня нет права выбора? Могу ли я вернуться
в свой мир, в котором прожил жизнь, которую помню на данный момент,
а не когда-то ранее? – последняя отчаянная попытка Луи уговорить
богов была больше похожа на мычание ягненка нежели на уверенный
протест.